НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ИЗ ЖИЗНИ ЛУКАВОГО

 

 

Кошкодав

 

– Благодарю, дорогуша! – сказал Лукавый молодой дьяволице, что принесла ему чашку с горячей магмой, и облизнулся, глядя на стройные длинные ножки. – Зайди ко мне часиков эдак в шесть. Хорошо?

Та кивнула и, усмехнувшись, направилась к выходу, зацокав каблучками.

“Шикарнейший у нас персонал в этом тысячелетии”, – подумал Лукавый, и по его лицу тоже расползлась довольная улыбка до самых ушей.

– Так чего ты там, говоришь, хотел? – продолжил он разговор, повернувшись к парню. – В Легион, говоришь, наметил? А нафига ты нам такой нужен?

– Ну, как же? – забормотал парень. – Я ж столько тварей божьих перерезал! Одних кошек сколько в жертву тебе принёс!

– А зачем мне твои кошки? – удивился Лукавый. – Что я их – на бутерброд мазать буду чтоли?

– Крестов одних вон сколько переворотил! – неустанно продолжал парень. – Все молитвы задом наперед знаю!

- Вот я и спрашиваю тебя, – перебил Лукавый, – НАФИГА ты нам? Что толку от твоих молитв и переворачивания крестиков?

– Да я бога ненавижу!! – захрипел тот. – Этого что – мало?

– А сам как думаешь? – Лукавый со скукой перевернул страницу административного журнала, и с аппетитом посмотрел на вложенный календарик с изображением красотки “Мисс Инферно 2005”. – Чего полезного нам предложить можешь?

– Да у меня склонность к разрушению! – заговорил парень.  

– Ну, это понятно… – махнул Лукавый когтистой лапой. – Своих вояк у нас полным-полно – забиты все вакансии. А вот если чего поновее бы предложил…  К творчеству ты, небось, не привычный, верно?

– ЧЕГО-О-О?!?! – выпучил глаза парень. – Да разве мы должны чего-то там творить?

– А что, я сам всё  делать должен?! – повысил голос Лукавый. –  Или на халяву тёпленького местечка захотелось? Его, между прочим, заслужить надо!

– А причём здесь творчество? – выпалил парень оправдывающимся тоном. – Ты же ведь не творец! Ты – разрушитель!

– Ты так думаешь? – усмехнулся Лукавый. – А вот ЭТО, – он окинул взглядом весь свой кабинет. – ЭТО, ты думаешь, откуда взялось? Или решил, что тот “олух небесный” собственноручно нам здесь апартаменты отлаживал?! Всё, между прочим, самим отстраивать приходилось! Ещё тот бардак творился, когда первые Падшие тут основались…

– А учитель мой говорил другое… – пролепетал парень.

– А самому мозгами пошевелить было трудно? – спросил Лукавый, закуривая сигару.

Парень пожал плечами.

– Небось, и блага разные обещал за “продажу души” и за полное повиновение “главе секты”, – сказал Лукавый со злорадным умилением глядя на парня.

– А вы откуда знаете? – удивился тот.

– Мне ли не знать? – Лукавый отложил сигару и потряс перед носом парня свежей ведомостью. – Тут про тебя всё написано! Халявы, небось, хотел?

Парень снова пожал плечами.

– Так это ты не по адресу обращался! Халяву можно получить только у вашего мученика раскоряченного, – на голове Лукавого внезапно из ниоткуда появился терновый венец, сам же он раскинул руки в стороны, склонил голову на бок и вывалил язык, утрированно пародируя божьего сынка.  

– Но ведь я верил в Дьявола! – воскликнул парень.

– За верой тоже не туда полез, – отмахнулся Лукавый, приняв обычный вид и, дыхнув на печать, поставил штамп внизу личного дела допрашиваемого грешника.

– Так что же со мной будет? – несмело спросил парень.

– Найдём применение! Пристроим согласно твоим заслугам,  – ответил Лукавый, и, нажав на пульте кнопочку, скомандовал: – В топку!!

Двое здоровенных дьявола вошли в комнату, и, схватив парня под руки, уволокли из кабинета.

– Хоть какая-то польза от этих кошкодавов, – довольно добавил Лукавый, хлебнув из чашки недавно принесённую магму. – Хорошо горят! Да и местный кофеёк есть на чём подогреть…

 

 

 

 

Самоубийца

 

Сегодня в Аду было относительно прохладно. Лукавый не любил работать в такой обстановке, и поэтому, не промедлив ни минуты, поторопил свою длинноногую помощницу приготовить ему побольше горячей магмы.

 

“Что там у нас новенького?” – Лукавый стал лениво кликать мышкой, проглядывая последние новости Мироздания, и прихлёбывать свой раскалённый напиток. Магма грела, Лукавый решил закурить сигару и врубить музыку, чтобы веселее работалось.  Однако он даже не успел запустить свой любимый Winamp 666, как внезапно подавился чем-то жёстким и неприятным. В один миг Лукавый отшвырнул чашку прочь и начал изо всех сил колотить себя хвостом по спине, пытаясь откашляться. Когда же ему это удалось, он выплюнул на стол твёрдый кусок вулканической породы, которая и была виновницей происшедшего. Грязно выругавшись, Лукавый рубанул кулаком по кнопке вызова секретарши.

 

– ЭТО ЧТО ТАКОЕ?! - заорал он, как только дьяволица появилась на пороге. – КТО ТАК МАГМУ ТОПИТ?!

– Да при чём здесь я?! – стала оправдываться та. – Плита плохо греет – в котельной топлива мало!!

– Почему не доложили?! – гневно сказал Лукавый, и, немного успокоившись, начал быстро проглядывать весь список новоприбывших грешников. – Тото я смотрю – прохладно сегодня как-то… Ну ничего – сейчас мы им “дровишек” подкинем!

 

В этот день меньше всего хотелось вести положенные по уставу собеседования, поэтому он сразу прешёл к разделу “Суицидники”. С этими разговоры проходили довольно быстро. Стандартные слёзы и сопли не требовали долгого разбора, и штампы для них ставились легко и непринужденно.

 

– Вот это да! – усмехнулся Лукавый, посмотрев первую сегодняшнюю анкету. – Каренина Анна Николаевна! Из-под поезда чтоли? Хм… Таки-нет – таблеток наглоталась. Ну что ж – раскочегарим печку!

И, нажав кнопку вызова, Лукавый громко произнёс: “Каренину в кабинет!”

Спустя мгновение служба доставки в лице двух рогатых качков усадила в кресло бледную зарёванную девицу, которая пыталась что-то лепетать.

– Так-с, прелесть моя! Приступим! – сказал Лукавый, дыхнув на печать, отчего та даже задымилась. – Историю твою вкратце знаем, но по правилам положено тебя выслушать.

– Вы не понимаете… – заговорила девушка. – Это ошибка!

– Вот только этого не надо! – осадил Лукавый. – Почти все начинают именно с этих слов!

– Но это действительно правда! – всхлипнула грешница.

– Значит так! Вступление опустили! – отрезал Лукавый. – Делаем всё по быстрому. Жить не хотела? Не хотела! Вот сейчас ты это подтвердишь, я поставлю штамп, и можно смело отправлять тебя по назначению… Не будем затягивать время, договорились?

– Но я хотела!! – заплакала девушка.

– Что ты хотела?

– Я ХОТЕЛА жить! А умирать НЕ хотела!

– Слушай меня! – Лукавый слегка привстал со своего кресла и под самый нос сунул девушке листок с её личными данными. – Вот ЭТО видишь? Вся история смерти написана! Кто таблетки глотал?! Я чтоли?

– Да неправда всё это!! – девушка неожиданно для самого Лукавого схватила листок, попытавшись его порвать, однако сразу громко взвизгнула оттого, что бумага вспыхнула ярким пламенем.

– Ты с документами-то поосторожней! – пригрозил Лукавый, забирая уже потухший и ничуть не обгоревший листок. – Иначе по частям тебя жечь прикажу!

– Я не хотела умирать… – запричитала девушка, дуя на ладони. – Честное слово, не хотела!

– А чего ж тогда на таблетки потянуло? – с насмешкой спросил Лукавый. – Витаминов в организме не хватало?

– Я думала… –  девушка запнулась в нерешительности, но потом произнесла: – Думала ОН вернётся…

– Кто? – Лукавый мельком глянул в историю смерти и, постучав кончиком золотого “Паркера” по упомянутому там имени, спросил: – Этот твой Олег чтоли?

– Я вернуть его хотела… – прошептала девушка.

– Интересный способ… – усмехнулся Лукавый, затягиваясь сигарой. – Так чего ж не вернула?

– Я вернуть его хотела!! – повторила девушка, но уже громче. – Я думала он узнает про таблетки и вернется…

– А чего ему теперь возвращаться? – засмеялся Лукавый. – Он что - некрофил?

– Да нет же… - замотала головой девушка, размазывая по лицу слёзы. – Меня должны были спасти! Света – моя подружка! Такое уже было! И первый и второй раз меня СПАСАЛИ! 

– Правда чтоли? – Лукавый с любопытством поглядел в ведомость грешницы. – А здесь почему не оговаривается? Или каялась?

– Да мама тогда в церковь ходила… – хлюпнула носом девушка.

– Ох, уж мне эти небесные бюрократы, – Лукавый сплюнул в пепельницу, отчего та громко зашипела. – Стоит им разок зад лизнуть, как всё простят не думая… Так значит, мамка твоя тебе амнистии клянчит, а тебя продолжает тянуть на рецидивы, верно я понял?

Девушка опустила голову.

– Кстати, мне вот что интересно, – Лукавый ковырнул когтём содержимое пепельницы. – Те два раза действовал на Олега твой фокус?

– Тогда было не с Олегом… - снова всхлипнула девушка.

– Надо же, - присвистнул Лукавый, оставив пепельницу в покое и  полностью переведя внимание на свою собеседницу. – Не часто к нам сюда попадают такие гости! Надо бы тебе ОСОБЫЙ СЛУЧАЙ оформить!

– Особый? – глаза грешницы загорелись надёждой. – Так что же со мной теперь будет?

– Прямо здесь тебе Премию Дарвина и напишем, – усмехнулся Лукавый, начав что-то строчить паркером в ведомости.

– А потом? – не без тревоги спросила девушка.

– А потом – в топку! – сказал Лукавый, не отрываясь от писанины.

– Что? – глаза суицидницы стали круглыми. – В топку? А может покаяться можно?

– Перед кем?

– Перед богом…

– А бог здесь при чём?

– Ну, ведь это по его приказу меня наказывают… За грех…

– Ты что? И вправду так решила? – засмеялся Лукавый, отложив ручку и взяв сигару. – Милая моя, протри глаза! Это же АД! Ваш бог здесь вообще левый бобёр, и власти никакой не имеет!

– Тогда зачем же вы меня хотите жечь?

– Для обогрева, - сказал Лукавый, продолжив писать в ведомости, предварительно смахнув упавшую с кончика сигары искорку.

– Как это “для обогрева”? – глаза девушки стали ещё круглее. – Неужели больше нечего жечь?

– Можно и другое, – сказал Лукавый. – Только что же мы тогда будем делать с вашей диаспорой?

И он без всякого такта указал паркером в сторону девушки, выпустив туда же попутное облачко дыма.

– Вот ты, например, – Лукавый снова затянулся, – чего хорошего предложить нам можешь?

Девушка сделала испуганное лицо и,  плотно сомкнув колени, отодвинулась на стуле подальше.

– Куда поползла? – засмеялся Лукавый, погрозив пальцем. – Быстро назад!

В одно мгновение его хвост удлинился и, метнувшись под стол, зацепил ножку стула, вместе с грешницей придвинув его обратно.

– А по-другому никак? – спросила девушка дрожащим голосом, и сжалась ещё больше. – Только таким способом?

– Какая же ты дура! – ещё громче рассмеялся Лукавый. – Я те на ЭТО хоть один намёк делал? Или у тебя других мыслей не бывает?

– А разве здесь девушек не…

– Молчи лучше, дурёха! – сказал Лукавый, немного угомонившись. – Кто на тебя такую здесь посмотрит? Ты нашим девочкам и в подмётки не годишься! А все они, кстати, тоже не однобоко развиты. Образованы, квалифицированы… А таким как ты применение единственное – топка. И польза есть, и дровишки экономим.

– Может не надо? – снова всхлипнула девушка.

– Ну, как же не надо? – удивился Лукавый. – Очень даже надо. Ато плита вон фурычит слабо – помощница моя совсем  измучалась, да ещё и я на неё наорал сгоряча.

– Подождите… Выслушайте… – просящим тоном заныла грешница.

– Ну, говори, слушаю… – скептически произнёс Лукавый, щёлкая паркером.

– Если бог не властен… То что вам стоит меня отпустить? Только меня одну…

–  Зачем?
– Но ведь у вас ещё куча грешников… Сожгите их… А я…

– А ты у нас что – особенная?

– Но ведь вы сами сказали, что у меня “особый случай”.

– Ну да. Его я тебе как раз и оформил, – он показал ей исправленную ведомость. – Вместо “суицида” я тебе отметил “смерть по собственной глупости”. Причины: непредусмотрительность, безответственность. Идеальный вариант для топки.

– А какие у вас ещё места для меня есть?

– Никаких… – развёл руками Лукавый, затем кое-что вспомнив, он снова взял ведомость: – Чуть не забыл ложь пометить…

– Что?

– Ко лжи, говорю, склонная ты, – приписывая что-то в ведомости ответил Лукавый. – Хотела ж ведь мозги пареньку своему запудрить…

– Я его любила…

– А раз любила - чего ж тогда обманывала?

– Хотела, вернуть…

– Вот и определилась бы конкретно! - повысил голос Лукавый. – Любила, или как потерянную вещь хотела вернуть? Уж кому-кому, а мне можешь говорить всё, как оно было на самом деле.

– Хотела вернуть… – выдавила из себя девушка. – Думала что узнает про таблетки и придёт просить прощения…

– Больше похоже на истину, – кивнул Лукавый.

– И любила… – добавила девушка.

– А вот это уже ложь! – он вновь что-то добавил в ведомость. – Ты даже мысли свои прятать не умеешь, а всё равно продолжаешь лапшу на уши вешать.

– Постойте! – вдруг приподнялась на стуле девушка. – А разве ЛОЖЬ это плохо?

– А разве нет?

– Для вас же это хорошо…

– Ещё чего! – фыркнул Лукавый. – Ты вообще знаешь, какой здесь бардак будет, если весь наш персонал начнёт друг другу пургу гнать?

– Но ведь вас называют “Отцом Лжи”…

– Ну и что? Мало как нас там ваши чернорясые называют – на себя пускай посмотрят…

– Так ведь и молитва ещё есть: “…но избави нас от Лукавого…”.

– Помнят таки… – усмехнулся Лукавый, с величавым видом откинувшись в кресле. – Помнят… Боятся… Уважают, значит… Но вот что я тебе, милая, скажу. С чего ты взяла, что ложь и лукавство – это одно и то же?

– А разве нет?

– А ты не знала?

– Нет… - призналась девушка. – Расскажите мне… Научите… Только не жгите…

– Да зачем мне тебя учить? – уныло сказал Лукавый, посмотрев на часы. – Я и так с тобой промаялся дольше задуманного…

– А вдруг я всё-таки полезна буду?

– Нет уж, увольте-с… – фыркнул Лукавый.

– Ну, пожалуйста! – из глаз девушки вновь покатились слёзы.

Тут Лукавый хитро прищурился.

– Ладно, прелесть моя, – сказал он. – Дам тебе ОДИН единственный урок лукавства… Внимательно следи за моими действиями, и тогда я НЕ буду ставить штамп на твоей ведомости. Кстати – ты кочегаров тех рогатых видела?

– Да…

– Хочешь, я НЕ стану приказывать им тебя жечь?

– Хочу…

– Вот и замечательно! – сказал Лукавый. – Здесь и сейчас ДАЮ ТЕБЕ ОБЕЩАНИЕ, что НЕ поставлю штамп и НЕ позову кочегаров! Уж я-то цену своему слову знаю!

Девушка даже вздрогнула от такого поворота. Медленно подняв глаза на Лукавого, она негромко произнесла:

– Значит… Я могу идти?

– А вот этого я как раз НЕ говорил, - произнёс Лукавый, и на лице появилась хищная улыбка. – Да и куда ты, собственно, пойдёшь?.. Дурашка…

Девушка вновь побледнела, почувствовав подвох. Лукавый же нажал кнопку вызова секретарши и сказал: “Милая, будь так любезна, зайди ко мне в кабинет”.

За дверью тут же раздалось простукивание каблучков, и на пороге вновь появилась длинноногая дьяволица, вопросительно посмотрев сначала на шефа, потом на бледную ссутулившуюся грешницу.

– Радость моя, – медовым голосом сказал дьяволице Лукавый. – Ты не могла бы оказать мне услугу? Подойди сюда…

– А как же посторонние? – удивилась красотка, посмотрев на грешницу.

– Да нет – не ту услугу, – мотнул головой Лукавый, поднимаясь из кресла и предлагая его секретарше. – В посторонних как раз и дело. Разберись с этой грешницей сама, ибо я только что зарёкся выносить вердикт.

Поняв, что шеф просит далеко не то, о чём она подумала сразу, дьяволица разочарованно вздохнула, но, всё же, грациозно запрыгнув в кресло, взяла в руки исправленную ведомость и быстро пробежала её взглядом по диагонали.

– Разрешаете? – переспросила она шефа, взяв в руки печать.

– Всё в твоих руках, – неопределённо ответил Лукавый.

Не долго думая, красотка быстро шлёпнула штамп, и, нажав кнопку на пульте, сказала в микрофон: “Каренину в топку!”

– Почему?! – вскрикнула девушка. – Вы же обещали!!

– Обещал, – Лукавый аккуратно присел на подлокотник собственного кресла. – и сдержал обещание: штамп не ставил, кочегаров не звал. Правда, моя милая? – он ласково погладил по плечу свою помощницу.

– Так не честно!! – запричитала грешница.

Двое рогатых  стражников вошли в комнату, и остановились, увидев в кресле вместо шефа его личную секретаршу.

– ЭЭЭ… А чего не шеф командует? – удивлённо спросил один из качков.

– Есть причины! – холодно сказала дьяволица, и, указав на суицидницу, добавила: – Приказ слышали?  Выполняйте!

Охранники  подхватили грешницу под руки и повели к выходу. 

– ТАК НЕЛЬЗЯ!! – донёсся её голос уже из-за двери.

 

 

– К чему всё это? – непонимающе спросила секретарша, уступая место начальнику.

– Да так… – ответил Лукавый, занимая кресло. – Скучно стало… Вот и решил преподнести девочке маленький урок… И знаешь что, милая? Ты у меня просто умница! – он усадил дьяволицу себе на колени. – Извини, что накричал на тебя сегодня.

– Да ладно, чего уж там, – вздохнула помощница. – В прохладные дни я и сама порой нервная бываю.

– Ничего-ничего, – подмигнул Лукавый. – Вот сейчас они топлива в печку подкинут, и мы с тобой… погреемся…

 

 

Батюшка.

 

 

– От те раз! – загоготал Лукавый. – Уж кого-кого, а тебя, пастушок, я никак не ожидал тут увидеть!

– Изыди, нечистый! Сгинь! – низким басом завопил бородатый мужик в рясе с золотым крестом на пузе.

– Тпррру! Ты коней-то своих попридержи, – перебил его Лукавый и, удлинив свой хвост, звонко хлестнул мужика по плечу, отчего тот завопил ещё громче.

– Да тихо ты!! – прикрикнул Лукавый, но когда и это не помогло, резко поднялся из кресла и громко гаркнул: – МОЛЧАТЬ!!!

От звуковой волны стены офиса на миг деформировались, словно были сделаны из резины, затем, вибрируя как холодец, приняли свою прежнюю форму. Где-то за дверью послышались удивленные возгласы. Молодая секретарша приоткрыла дверь офиса и обеспокоено посмотрела на своего шефа.

– Всего лишь воспитательную работу провожу, – пояснил ей Лукавый и снова перевёл внимание на своего “клиента”.

Бородатый сидел, сжавшись в комок, зажмурившись и схватившись за уши.

– Ладно те, батя, расслабься! – кончиком хвоста Лукавый похлопал попа по макушке. – Слышь, чё те говорят?

– Боже, милостив буди мне грешному… – тихо всхлипнул поп, боясь разлепить веки…

– Всё, батя, кончай говно топтать, – оборвал Лукавый. – Случай у тебя сложный, поэтому времени терять не будем. Так что закрой хлеборезку и говори только тогда, когда я разрешу. Всё понял?

Лукавый нарочно, издёвки ради, называл попа “батей”. Тот же как то насторожено реагировал, внимательно прислушиваясь к этому слову, словно не терял надежды на свою мирскую авторитетность.

– Крестным знамением тебя освящаю!! – поп вдруг резко схватился за крест. – Нету силы твоя надо мною, во Христе блаженном!!

– Ну, ты ещё скажи: “Нет надо мной твоей власти, Завулон!” – засмеялся Лукавый. – До чего с вами, попами, дела трудно вести!... Зато порой весело…

Молниеносным движением хвост Лукавого описал в воздухе дугу и со свистом вышиб крест из рук священника, тут же доставив вещицу на стол Лукавому.

– Давай подумаем, куда тебе его засунуть можно… – задумчиво произнёс Лукавый, вертя крест перед собой.

– Как же так? – пролепетал поп, вылупившись на небоящегося креста Лукавого.

– Что “как же так”? – спросил Лукавый. – Ты про это чтоли? – он потряс крестом перед собой. – Удивляешься, почему не боюсь?

Поп молчал.

– А чего мне его бояться? – продолжил Лукавый. – В тебе ж, пастушок, веры ни на грамм! Прикрыл в жопу рясой и что с того?

– Господи… – выдавил тот.

– Ты достал со своим фраером небесным! – осадил его Лукавый. – Или вера появилась? Так ведь всё уже! – он постучал когтём по личному делу священника. – А насчёт крестов, – для примерки Лукавый приложил вещицу себе на грудь предварительно перевернув вверх ногами, – так это ты или “Вечеров на хуторе близ Диканьки” обчитался, или “От заката до рассвета” насмотрелся. В последнем, мне вообще помнится вампиры крестиков на “скорой помощи” шугались… Нет, говно вещица… – от отшвырнул не подошедший ему крест в сторону попа. – Ты прикинь, каково было бы таким вомпам в футбол играть – они ж бы от ворот убегали – там ведь охереть сколько перекрестий на сетке!

– Помилуй, отпусти… – поняв, что обращаться к богу бессмысленно запричитал бородач.

– Такого жирдяя – не могу, – покачал головой Лукавый. – Ты ж пойми, сколько топлива сразу потеряем…

– В чём вина-то моя? – начал тот.

– О! – сказал Лукавый. – Наконец-то переходим к конструктивной беседе. Передо мной, собственно, вины у тебя никакой нет, а вот перед фраерком твоим… – он взял дело, просмотрел его беглым взглядом. – Ага! Все как я и говорил – ЗАКОС!

– Что?

– Закос, – повторил Лукавый. – Под верующего всю жизнь косил… Рясу нацепил… С паствы пожертвования брал, а деньгу в карманчик грёб… Вот от тебя твой фраерок и отказался…

– Прости!! Помилуй!! Бес попутал!!

– Какой-такой бес? – удивился Лукавый. – Ты это на кого бочку катишь?

– Прости!!!!! Помилуй!!! – завопил тот ещё громче.

– Что ты всё “прости”, да “прости”, - фыркнул Лукавый. – Да мне ведь, откровенно говоря, до одного места, чем ты там при жизни занимался – можешь хоть дрочить в присядку!! Или это тоже было? – Лукавый опять с интересом глянул ведомость. – А, нет – в присядку не было… – покачал он головой.

– Отпусти… 

– Не могу – сказал Лукавый, строча в ведомости ручкой. – Слишком ладное из тебя топливо….

– А… - начал было поп.

– Сразу нет! – опередил его Лукавый. – Тут каждый из вас договорится предлагает. Достали уже!  

Дыхнув на печать, он поставил штамп.

 

 

 

Самопожертвование.

 

 

– Ну, как? – стоя перед зеркалом, Лукавый широко распахнул чёрные крылья Падшего Ангела.

В глазах помощницы было восхищение. Вместо ответа она приблизилась к шефу со спицы, и, глядя через его плечо на отражение, положила ладони ему на талию.

- Нравится? – Лукавый поймал руки дьяволицы и, потянул к себе, соединив спереди в замок и заставив тем самым обнять себя ещё крепче. – Вот это как раз из моей молодости костюмчик! Много нас падших тогда было - небесный фраер  чуть крышей не поехал от злости!..

Он сложил крылья за спиной, Секретарша прильнула к одному из них щекой и медленно вдохнула воздух, пытаясь уловить запах перьев.

- Слишком долго в шкафу хранились - серой пропахли, - сказал в оправдание Лукавый. – А раньше чего там только не было! Седлал я на них ураганные ветры, направо и налево рубил пылающим клинком… И холодом небес от них веяло, и кровь херувимов на них была… Эх, молодость-молодость…

Лукавый ударился в ностальгические воспоминания – эпоха Восстания была одной из его излюбленных тем в разговорах о прошлом. Иногда он даже начинал рассказывать об этом своим сотрудникам на корпоративных вечеринках, за что ему порой в шутку предлагали обзавестись ветеранским удостоверением.  

– Хочешь примерить? – вдруг предложил он Секретарше.

– Я? – та замерла в изумлении.

– Что, думаешь не подойдут? – Лукавый быстро повернулся, теперь уже сам перехватив девушку за талию.

– Я даже не знаю… – смутилась та.

– Не стесняйся – попробуй, – он игриво тронул пальцем кончик её носика. – Почувствуешь себя участницей Восстания! – затем, ласково проведя тыльной стороной ладони по её щеке, полушёпотом добавил: – А если захочешь – собственные тебе сделаем. Ещё большей красавицей в них будешь…

Смущённая дьяволица уже хотела что-то ответить, но тут лёгкую приятную музыку, под которую Лукавый и его помощница любили уединяться, исказил противный треск в колонках стоявшего на столе компьютера, а по экрану монитора горизонтальными полосами побежали помехи.

– Тьфу ты, блин! – Лукавый подхватил оставленный возле компьютера мобильный телефон.

Он совсем про него забыл и теперь крыл сам себя за то, что не вырубил и не закинул подальше эту махину, позволив ей испортить идиллию. Он уже хотел было отрубить мобилу нафиг, но сработала привычка - раз взял в руки, надо ответить.

– ДА! – недовольно брякнул Лукавый в трубку. – Ну, привет! Чего тебе надо от меня сегодня?.. ЧТО?! – он фактически рявкнул на неизвестного собеседника. – Ты что, тупой? Я ж тебе чётко сказал – сегодня НЕ ПРИНИМАЮ!!!

В трубке чего-то затараторили, очевидно, ругаясь не меньше Лукавого.

– А мне ПОФИГУ, кто там у тебя такой!!! – выдал в ответ Лукавый. – Сказал же – НЕ ПРИНИМАЮ!! Выходной у меня!! Или тебе на древне-еврейском разжёвывать надо?

В трубке снова послышалась ответная брань.

– КТО?! Я?! – гневно выкрикнул Лукавый. – А вот за этот базар, ты у меня, пархатик, в день Армагеддона обязательно ответишь!! 

В трубке вновь что-то сказали.

– ЧТО?! – взревел Лукавый. – УЖЕ ВЫСЛАЛ?? Ты, пердун старый, попозже позвонить не мог? Меня спросить удосужился? Что я сегодня с твоими гавриками делать буду?!

В трубке опять пробухтели.

– А я вот возьму и вместе с твоими ангелочками жечь прикажу!! Будешь знать!! – выдал Лукавый.

Голос в трубке стал громче и злее.

– А насрать на последствия!! Вот что захочу, то с ними и сделаю!! Баста!!! Отбой!!!

Он отключил телефон.

– Что случилось? – обеспокоенным взглядом посмотрела на Лукавого Секретарша.

– Старый пидор мне гостинчик решил подкинуть... – раздражённо ответил Лукавый. – И это в выходной-то день!..

– Что-то серьёзное? – спросила Секретарша.

– Похоже, что да… – сказал Лукавый, скидывая крылья, и принимая свой рабочий рогато-хвостатый облик. – Вместе с грешником выслал сюда двух своих блюдолизов из “Царствия”…

– Зачем?

– Хрен его знает… – пожал плечами Лукавый. – Моча в голову старику ударила.

– Так может выгнать?

– Можно и выгнать… – кивнул Лукавый. – Только грешника они всё равно здесь оставят, и что с ним делать? Ждать до завтра? Так ведь не люблю я, чтобы всякие божьи овцы шатались тут, как дерьмо в проруби… Выходной всё равно будет испорчен.

– А можно поприсутствовать? – поинтересовалась Секретарша.

– Только рад буду! – одобрительно кивнул Лукавый, понизив голос. – Совсем достали святоши, так хоть кто-то рядом глаз порадует!

– А вы и правда их вместе с грешником жечь будете? – спросила  помощница.

– Да нет, пошутил я… – ответил Лукавый, затем с сомнением добавил: – Наверное…

 

Через некоторое время посланцы уже стояли у Лукавого в приёмной. Давно уже Лукавый не видел, чтобы вместо его привычных качков-рогачей грешницу доставляли белокрылые ангелы.

– Ну, давайте сюда вашу ведомость, не задерживайте!! – поторопил Лукавый, принимая личное дело грешницы.

– Так! Матвеева Анна Ивановна, верующая, соблюдала заповеди, посещала храм Христа, чиста душой и телом, и ты-ды, и ты-пы, всякая прочая херня… –  он стал быстро проглядывать текст, опуская подробности, затем поднял глаза на ангелов. – Ну и кого вы мне приволокли? Хотите, чтобы вашу, так называемую “праведницу”, жёг? Так я сожгу – мне ведь пофиг, кого в расход пускать! – он сощурил глаза и добавил. – Но вот за то, что В ВЫХОДНОЙ меня потревожили, Я ВАМ САМИМ ВСЕ КРЫЛЬЯ ОЩИПАЮ!!! 

– Шеф просит обменять её на грешника, – холодно пояснил один из Ангелов. – Там внизу почитайте!

– Отреклась от “вечного покоя”… – прочёл Лукавый и тут же удивился. – Отреклась?! Сама?

– Пришлось принять меры… – сказал Ангел.

– Бред какой-то… – фыркнул Лукавый. – Ну, да ладно… Давайте сюда дурёху – побазарим…

Женщину усадили на кресло. Лукавый внимательно оглядел её  – не молода, давно уже красоту потеряла (если таковая и имелась), бледное лицо, выплаканные глаза. Чем-то Лукавому вспомнилась сожжённая на днях суицидница Каренина, что сидела тут с не менее зарёванным видом. Разница в том, что если из молодой Карениной перли капризы и истерика, то в этой была какая-то давняя немая боль.

– Поехали! – Лукавый пометил что-то в графе послесмертия. – Матвеева, если верить ксиве? Я прав?

– Верните мне сына… - вдруг прошептала женщина.

– Так… – Лукавый взял сигару. – Снова будничная рутина – капризные грешники, на вопросы не отвечают, что им говорят, не слушают…

– Заберите меня, отпустите сына!! – застонала женщина.

– Какого такого сына? О ком ты, создание?

– Умоляю… – продолжала шептать та.

– Стоп! Давай по порядку, – сказал Лукавый. – Ты хочешь, чтобы тебя сожгли вместо кого-то конкретного?

– Умоляю… – вновь прошептала женщина.

– Вот на вопрос ответишь, тогда и посмотрим, – Лукавый пристально оглядел заплаканное лицо. – Кто сын?

– Умоляю… - словно и не слыша слов, говорила женщина.

– Час от часу не легче, – Лукавый вытянул руку и несколько раз прищёлкнул пальцами перед носом отрешённой женщины. – Алё, “агнец божий”, ты меня слышишь?!

– Умоляю…

– Цыплятки, помогать будете?! – окликнул Лукавый двух пернатых Ангелов.

– Чего помогать-то? – не понял один.

– Ну, раз приперлись, то хоть поясняйте, что за чушь она несёт, и кто её сын…

– Мы не в курсе … - пожал плечами Ангел.

– Что, старый перду… то есть шеф ваш даже никакой дополнительной ведомости не дал? – удивился Лукавый.

Те пожали плечами.

– Так! – Лукавый потёр виски, потом повернулся к Секретарше. – Милая, подстрахуй, пожалуйста… Глянь по базе…

Секретарша проворно заняла кресло возле соседнего компьютера, открывая Базу Мироздания.

– Матвеева… как дальше?

– Анна Ивановна, - подсказал Лукавый и тут де подал личное дело женщины: – Вот тут дополнительные данные для верности. Ато в этом Мироздании одноимёнцев и однофамильцев – как собак нерезаных!

– Прошу, верните сына… – подала голос женщина.

– Так, мамаша, если хочешь, чтобы разобрались, то давай отвечай на вопросы, – Лукавый зажёг сигару. – А если говорить не будешь, то сразу в топку  сориентируем…

– Делайте! Жгите! Только отпустите сына…

– Соглашается – значит слышит… – отметил Лукавый.

– Нашла! – сказала Секретарша. – Матвеева Анна Ивановна, всё как в ведомости.

– Ну, так кто там у неё сын? – сразу оставил женщину Лукавый, повернувшись к помощнице.

– Матвеев Виктор Сергеевич, в узких кругах имеет  кличку “Аграил”. Причина смерти…

– Погоди, как ты сказала? Аграил? – перебил Лукавый, подкатив на кресле к монитору секретарши. – Смотри-ка!! Это же один из наших “молодых специалистов”!! Ребята, вы что – опупели? – он зыркнул на Ангелов.

Те промолчали.

– Парни, я ВАС спрашиваю!! – настоял Лукавый. – Это что выходит – вы у меня СОТРУДНИКА хотите забрать в обмен на лишний мусор?!

– Какого сотрудника? – недоумённо воскликнул Ангел. – Это же грешник…

– Грешник-то грешник, да не простой! – ответил Лукавый, и опять повернувшись к Секретарше, сказал: – Зачитай, милая.

– Матвеев Виктор Сергеевич, в узких кругах имеет  кличку “Аграил”, – начала та. – Психолог по образованию. Сторонние увлечения – история, культурология, литературное творчество, оккультная практика. Одно время играл на бас-гитаре в рок-группе “Ганнибал Лектер”… В возрасте тридцати двух…

– Достаточно, милая, благодарю, – остановил Лукавый, и обратился к Ангелам. – Слышали? Разносторонне развит парень, между прочим! И к шефу вашему никогда не тяготел. Так что вы, ребята, как хотите, но его я вам не отдам!  Хорошие кадры всегда пригодятся!

– Но у нас праведница на замену! – напомнил Ангел, словно хотел переубедить в чём-то Лукавого.

– Ну и что? – спросил Лукавый.

– Отреклась ведь от места в Царствии… – напомнил один из Ангелов.

– Даже если и так? – сказал Лукавый. – Топлива такого у меня навалом, а вот свежих умов не хватает! Вы хоть сами имеете представление, что наш парень будет в вашей дурке делать?

– Приказ такой… – сказал Ангел.

– Приказ кому? – поинтересовался Лукавый. – Тебе или мне?

– Прошу, не мучайте сына!!!! – вновь подала голос женщина.

– Закрой рот, мамаша, не с тобой разговариваю!! – грозно оборвал Лукавый и прищёлкнул пальцами, после чего губы женщины слиплись, словно приклеенные, и начали срастаться воедино. – А ещё не дёргайся, - он нажал на своём столе кнопку, и из-за спинки кресла, на котором сидела женщина, вынырнули щупальца-веревки, вмиг спутав её тело.

– Распоряжение чужой собственностью!! – поспешно одёрнул Лукавого один из Ангелов. – Не положено!!!

– Пусть ведет себя прилично и не перебивает старших, – холодно ответил Лукавый. – И потом – ты ж говоришь, отреклась она от вашего фраера!

– Отреклась от МЕСТА в Раю, – поправил Ангел. – Но пока дело не оформлено, она официально принадлежит НАМ!

– Ну, тогда держите её в узде, – сказал Лукавый, освобождая женщину и возвращая с нормальное состояние её губы. – Иначе всех вас привлеку за нарушение порядка на предприятии!

Подойдя к плачущей женщине, ангел положил ей ладонь на голову. Женщину окутало яркое сияние, она сделала выдох и заснула, откинувшись на спинку кресла.

– Вот как надо… – назидательно сказал Ангел.

– У вас свои методы, у меня свои, – пофигистично отмахнулся Лукавый. – Пускай себе дрыхнет, лишь бы не храпела…

Он сделал пас рукой, и кресло на колёсиках откатилось за спины ангелов.

– Чтобы глаза не мозолила, – пояснил Лукавый.

– Дело надо оформить… – напомнил Ангел. – Приказ есть.

– Ага, о приказе как раз и говорили! – вспомнил Лукавый. – Так вот о чём это я – приказам вашего фраера я НЕ ПОДЧИНЯЮСЬ! Так что никакого сотрудника вам, ребятки, НЕ ВИДАТЬ!

– Есть договор! – напомнил второй Ангел.

– Милая, принеси магмы горяченькой… - ласково попросил Лукавый Секретаршу, и, повернувшись к Ангелам, продолжил: - Договор, говорите?

– Договор! – утвердительно кивнул Ангел.

– Его-то я помню, – сказал Лукавый. – А вот вы хоть чуток припоминаете?

– Предприятие “Геена Огненная” имеет право распоряжаться судьбами всех смертных, НЕ являющихся собственностью предприятия “Царствие Небесное”, – процитировал Ангел фрагмент договора.

– Дальше! – потребовал Лукавый. – Что есть собственность “Царствия” помнишь?

– Собственностью  “Царствия небесного” являются души праведников, “впустивших Господа в своё сердце”.

– Без лирики! – холодно осадил Лукавый. – Давай конкретно.

– Души праведников, одобренные предприятием “Царствие Небесное” в лице Бога-отца Иеговы и Бога-сына Иисуса Христа, - сказал Ангел.

– А ТАКЖЕ... – вновь потребовал продолжения Лукавый.

– А также уверовавшие в Иисуса Христа и признавшие его своим Господом, – довершил Ангел.

– Ну и как – выполняются ваши условия? – ехидно усмехнулся Лукавый.

– Грешник уже одобрен… – сразу забежал наперёд Ангел.

– Наш Аграил? – удивился Лукавый. – Одобрен вашим фраером?

– Индульгенция уже выписана, – кивнул Ангел.

– Ишь, быстрые дяди какие!  – оценивающе покачал головой Лукавый. – Вот только не пойму нафига он вам… На покаяние раскрутить хотите?

– Это не относится к вопросу…

– Ну, хорошо – это было первое условие… – сказал Лукавый и тут же коварно сощурившись, сказал: – А ты о ВТОРОМ условии не забыл? Признал ли наш Аграил своим господом ВОТ ЭТОГО, – он указал пальцем на фотку Иисуса, что была присобачена к висящей на входной двери мишени “дартс”.

– Это формальность… – сказал второй. – Признание не занимает долгого времени.

– Цыплятки, вы тупые или прикалываетесь? – удивлённо воскликнул Лукавый. – Что значит “не занимает долгого времени”? Неужели вы думаете, что наш сотрудник признает вашего шефа?

– Обычно все грешники признают… – пожал плечами ангел.

– Мозгами шевельни, дубина!! – Лукавый покрутил кончиком хвоста у своего виска. – У вас тут ПРАВЕДНИЦА от Рая отрекается, а вы надеетесь, что наш Аграил согласится!

– Он уже столкнулся с вашей Гееной Огненной, – сказал Ангел. – Обычно большинство грешников после этого желает попасть в Царствие…

– Ну, мало ли что БОЛЬШИНСТВО желает… – лениво потянулся Лукавый, начиная уставать от затянувшегося разговора. – Вы лучше его самого спросите, тогда и поговорим. Позвать?

Ангелы переглянулись. Не дожидаясь их ответа, Лукавый нажал на кнопку вызова, сказав в микрофон: “Аграил, зайди в кабинет!”

– “Зайди”? – удивлённо спросил один из Ангелов. – Он САМ зайдёт, его не приведут?

– Ага, - кивнул Лукавый.

 

Сотрудник зашел через пару минут.  На самом деле парнем назвать его было трудно – не такой уж и молодой, как могло показаться из разговоров. На вид лет под тридцать ему было точно, хотя даже это мало о чём говорило – те, кого не отправляли в топку или на прозябание, в послесмертии вскоре становились такими, какими бы они себя хотели видеть. Лицо же сотрудника было совсем иным, нежели у других усопших – глаза горели углями, цвет кожи приобрёл характерный красноватый оттенок, на лбу уже начинали набухать две шишки, возвещая о скором появлении рожек. Принят на работу, одним словом.

 

– Заходи, Аграил, заходи! – позвал Лукавый. – Присаживайся! – он прищёлкнул пальцами, и второе кресло возникло из вспыхнувшего перед столом пламени.

– Благодарю, – кивнул Аграил присаживаясь.

– Как работается? – мимоходом поинтересовался Лукавый. – С коллективом проблем не возникает?

– Пока нет, – ответил Аграил. – Осваиваюсь.

– Это хорошо… – одобрительно кивнул Лукавый. – Ты горячую магму, кстати, будешь?

– Нет, благодарю… - отказался Аграил. – Только что пил, – он посмотрел на Ангелов. – А что здесь случилось?

– Да, есть тут одна проблемка, – сказал Лукавый. – Без тебя вот никак разрешить не можем… – он показал Аграилу личное дело свежедоставленной праведницы. –  На, вот с этим в начале ознакомься…

Аграил стал внимательно читать.

– Это что? – спросил он, подняв голову. – Моя мать?

– Мать, – кивнул Лукавый. – Суть написанного понимаешь?

– Меня в Царствие, а её сюда? – удивился Аграил.

– Именно… - опять кивнул Лукавый. – Как тебе такой вариант?

– Вы что, издеваетесь?! – Аграил глядел на шефа ошалелыми глазами. – ЗА ЧТО меня туда высылают?! Что я сделал?!

– Да не высылает тебя туда никто, успокойся! – угомонил его Лукавый. – Тут немного другое… Вот спроси у этих гавриков… – он указал в сторону Ангелов.

– Матвеев Виктор Сергеевич, – сразу обратился к нему один из Ангелов, когда тот повернулся в его сторону.

– Аграил, – холодно поправил его сотрудник.

– Виктор, – назвал его второй Ангел. – Это ваше настоящее имя…

– Было когда-то… - кивнул сотрудник.

– Оно и теперь ваше…

– Теперь моё имя Аграил! – повысил голос сотрудник. – Говорите, чего вам от меня надо!

– Моя школа, – ехидно тем временем подмигнул Секретарше Лукавый.

– Организация “Царствие Небесное” в лице Господа нашего Иисуса Христа настаивает на обмене вас и вашей матери, – сказал Аграилу Ангел. 

– Поясни причины, слуга божий! – потребовал Аграил.

– Отречение Матвеевой Анны от Царствия Небесного, – сказал Ангел.

– Что? – удивился Аграил. – Она же всю жизнь верила…

– Вы можете поговорить с ней сами, – сказал Ангел.

– В вашем “Царствии”, я полагаю? – Аграил прищурился.

– Прямо здесь… – отрицательно качнул головой Ангел.

– ЧТО? – вновь изумился Аграил. – ЗДЕСЬ?

– Мы доставили её прямо к вам, – кивнул Ангел.

– В Геену?

– Было слишком поздно что-либо менять… – ответил первый Ангел, отходя в сторону и открывая взору кресло с женщиной.

Он коснулся её плеча, и женщина пробудилась.

– Отпустите сына… – первое, что она сказала, были старые слова.

– Анна, вы можете с ним поговорить, – сказал Ангел.

– Отпустите… моего сына… - глядя на Аграила сказала женщина.

– Мама? – огонь в глазах сотрудника слегка потускнел.

– Отпустите… – продолжила женщина.

– Мама, это я… Агра… то есть Виктор, – он исправился, вспомнив, что мать толком и не знает его нового имени.

– Витя? – так вдруг оторопела. – Сын… СЫНОК!!!

– А ведь сразу не узнала, - с кривой ухмылкой шепнул Секретарше Лукавый. – Пусть потом попробуют мне эти “цыплятки белокрылые”, – он указал на Ангелов, – грузить всякую туфту про “материнское сердце”…

– ВИТЯ!! СЫНОК!! – мать ринулась к сыну. – ВИТЕНЬКА!!!

Она буквально вцепилась в сына, Аграил, впрочем, тоже приобнял её одной рукой.

– Зачем ты здесь? – холодно спросил он.

– Что они… – мать с ужасом глядела на новую сыновнюю внешность. – ЧТО они с тобой сделали?

– Ты об этом? – он шевельнул когтистыми пальцами второй руки. – Это облик мой новый…

– Что они сделали?.. ЧТО они сделали?.. – словно и не слыша сына, говорила мать, заливаясь слезами.

– Перестань!  – не выдержал Аграил. – Хватит плакать!

Говорил он спокойно, но было видно, что сопливая сцена его раздражает.

– Витя, сынок! – всхлипывала мать.

– Хватит, говорю! – вновь сказал Аграил. – Лучше расскажи, зачем ты здесь!

– Я пришла за тобой… – прошептала женщина.

– За мной? – сказал Аграил. – Что за глупости?

– За тобой, Витенька, за тобой! – она поглядела на Ангелов. – Они заберут отсюда твою душу…

– Это куда? – тон Аграила вдруг стал вкрадчивым. – В Царствие, что ли?

– В Царствие Небесное, Витенька! – закивала та. – Заберут в Небесное Царствие прочь из Геены Огненной!

– Прямо-таки возьмут и заберут…  – сын посмотрел на Агнелов и добавил: – Ну, что ж – пусть попытаются! – глаза его вновь запылали ярким пламенем.

– Парень! – хотел было осадить его один из Ангелов. – Не создавай конфликтов!

– Будете пытаться или нет? – поинтересовался Аграил.

Лукавый хихикнул.

– Успокойся, парень! – сказал Ангел. – Речь идёт вовсе не о силовом изъятии сотрудников! Ты должен согласиться добровольно!

– Кому это я такое “должен”? – поинтересовался у него Аграил.

– Ну, хотя бы матери своей… – сказал вдруг Ангел. – Она ведь ради тебя пожертвовала…

– Пожертвовала чем? – спросил Аграил.

– Своим местом в Царствии…

– Ты и вправду это сделала? – он повернулся к матери.

– Правда, Витенька, правда! – заговорила она. – Отправляйся в вечный покой, закончились твои муки!

– О каких муках ты говоришь?! – воскликнул Аграил. – И ЧТО меня ждёт в вашем Царствии за исключением “вечного покоя”?

– Вечный покой, сынок, – она по-прежнему его словно не слышала. – Вечный покой и конец мукам…

– А нужен ли мне этот “вечный покой”? – риторически спросил Аграил с задумчивым видом.

– Ты что, Витенька? – в голосе матери появилась тревога. – Покой всем нужен…

– Ты в этом уверена? – вкрадчиво спросил Аграил.

– Покой всем нужен, Витенька… – растерянно пролепетала мать, и тут её вдруг сорвало на истеричное рыдание: – ГОСПОДИ, НУ ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ ДЕЛАЕТСЯ?!  ВИТЯ!!! СЫНОК!!!

– Виктор! – окликнул один из Ангелов. – Что ты делаешь?!

– Тебя что-то смущает, слуга божий? – посмотрел на него Аграил.

– Как вы поступаете с матерью? – сказал второй.

– А как ВЫ с ней поступаете? – спросил в ответ Аграил. – Зачем устроили этот спектакль? И зачем привели её в Геену?

– Она сама решила… – сказал Ангел.

– Решила уйти от того, к чему стремилась всю жизнь? – удивился Аграил. – Не смешите меня!

– Она это САМА сделала ради ВАС! – сказал Ангел.

– Просил ли я её об этом? – задал вопрос Аграил.

– Вы должны быть благодарны ей! – подхватил второй Ангел.

– Благодарен за что? – воскликнул Аграил. – За то, что совершила необдуманный поступок?

– Она желает вам добра! – настоял Ангел.

– КАКОГО добра, если не секрет? – вновь вкрадчиво произнёс Аграил.

– Добро ЕДИНО! – сказал Ангел. – Вошедший в Царствие Небе…

– Так, цыплятки! Попрошу без проповедей!! – вдруг резко оборвал Ангелов, до сей поры не мешавший разговору Лукавый. – Попсу мы вашу слышали сотни раз, так что избавьте от неё наши уши!

– Мы ДОЛЖНЫ донести до него СЛОВО! – запротестовал Ангел.

– Слово я ваше знаю, – на сей раз ангелам ответил Аграил. – Не пытайтесь проповедовать, я всё равно не уйду с вами в Царствие!

– Ты отказываешься от спасения?  – спросил Ангел.

– От чего вы меня спасаешь, слуга божий? – полюбопытствовал Аграил.

– От Геены Огненой… – ответил Ангел.

Сперва глаза Аграила вспыхнули изумлением, потом он поглядел на Лукавого и его Секретаршу, словно хотел спросить: “Вы это слышали?” А затем вся троица – Лукавый, Аграил и Секретарша – залились громким хохотом.

– Витя, сынок, ты ли это… – чуть ли не кусая локти, шептала мать.

– Слуги божьи! – громогласно сказал Аграил Ангелам. – Геена – МОЙ ДОМ! Я НИКУДА не уйду отсюда!!

Ангелы молча отступили – вопрос был закрыт.

– Витя, почему? – не понимала мать.

– Я изменился, мама… – холодно сказал Аграил. – Давно изменился… Ещё на Земле… Ты просто не наблюдала за этими переменами…

– Что вы сделали с моим сыном? Что? – она глянула на Лукавого и его Секретаршу.

– Ничего, – развёл Лукавый когтистыми лапами. – Сын ваш САМ выбрал этот Путь…

– Умоляю, спасите его… Заберите его в Царствие… – кинулась она к ангелам. – Разве вы не видите, что с ним здесь происходит?

– Право собственности… – понурив голову, тихо сказал один из Ангелов. – Оно не соблюдено…

– Рад, что вы заметили, цыплятки! – чётко услышав фразу, сказал им Лукавый. – Я ведь сразу говорил, что НЕ БЫВАТЬ нашим сотрудникам вашей собственностью!

– Прошу!! Спасите его!! – продолжала мать умолять Ангелов. – Заберите! Унесите!

– Нельзя… – покачал головой ангел. – Он не хочет…

– Разве вы не видите, что он НЕ ПОНИМАЕТ?!! – залилась истерикой женщина. – НЕ ВИДИТ!! НЕ ВЕДАЕТ ЧТО ГОВОРИТ!!!

– Нельзя… – опять покачал головой Ангел. – Нельзя…

– Господь!! – тряслась женщина. – Господь милостив!!! Почему он не вмешается?? ПОЧЕМУ??!!

– Пусть только сунется… – хлебнув горячей магмы, Лукавый отправил валявшийся среди рабочего барахла игровой дротик прямо в центр приклеенной на мишени “дартс” фотографии.

В глазах Ангелов мелькнуло недовольство, но им пришлось сдержаться – время Армагеддона ещё не наступило.

– Сынок!! – женщина повернулась к Аграилу. – Слышишь ли ты?! Опомнись!!

– Я своё слово сказал! – ответил Аграил. – Ты всю жизнь желала попасть в Царствие – ты своего добилась… Это твой Путь…

– А как же ты, сынок? Как ты можешь?.. Что ты с собой делаешь?

– У меня другой Путь… – сказал Аграил. – Я следую ему, и никто не вправе принуждать меня его менять.

– Я столько времени… – запинаясь, говорила женщина. – Я молилась за тебя… Я ушла из Царствия…

– Ты ещё можешь вернуться… – сказал Аграил. – Ведь я не собираюсь занимать там твоё место…

– Вернуться? Без тебя?

– Это твой Путь… – повторил сын.

– А что “покой” можно назвать “путём”? – с ухмылкой поинтересовался Лукавый.

– Околдован! – вдруг ринулась жанщина назад к ангелам. – Он ОКОЛДОВАН!! Вы не понимаете? Или… – глаза её совсем вдруг округлились. – Или это НЕ МОЙ СЫН!!! ВЫ ПОДМЕНИЛИ ЕГО!!!

– Ну всё, понеслось говно по трубам… – вздохнул Лукавый.

– Эти рога… – дрожащими пальцами женщина указывала на Аграила. – Эти глаза, эта красная кожа… ГДЕ МОЙ НАСТОЯЩИЙ СЫН?!

– Виктор… – сказал один из Ангелов.

– Не начинай! – осадил Аграил.

– Сынок, я не уйду без тебя!!! – говорила женщина. – Я остаюсь!!! Я буду страдать вместе с тобой!!

– Снова сынком называет, – заметил Лукавый. – А ведь совсем недавно говорила, что мы его подмелили.

– Возвращайся в своё Царствие, – покачал головой Аграил. – Там твоё место…

– Я не уйду!! Мне не нужен господь, который не смог спасти душу моего сына!! Я остаюсь!!

– Ты хоть знаешь, что ожидает тебя ЗДЕСЬ?! – спросил сын.

– Муки, страдания!! Всё что угодно!! – говорила женщина. – Пусть хоть рога с хвостом приделают…

– Кто тебе их даст, дурёха? – засмеялся Лукавый со своего кресла.

– Анна, вы не понимаете, что творите! – начал было Ангел, но женщина вдруг резко от него отмахнулась.

– Мне НЕ НУЖЕН ваш господь!! Мне нужен СЫН!! Мы будем гореть ВМЕСТЕ!! – голос Анны сорвался на истеричный хрип.

– Вместе вам как раз и не гореть… – покачал головой Лукавый.

– Анна, это ваше последнее слово? – спросил Ангел.

– Я ОТРЕКАЮСЬ от вашего БОГА!! - прохрипела женщина. – ОТРЕКАЮСЬ!!!

Ангелы горько переглянулись, и отошли к двери.

– Отчёт о случившемся когда забрать? – спросил один из них у Лукавого.

– Факсом вышлю прямо в ваше Царствие! – ответил Лукавый. – А сегодня, цыплятки, можете быть свободны!.. Разберёмся и без вас…

Бросив последний взгляд на женщину, Ангелы покинули кабинет.

– Изеньке привет! – крикнул вдогонку Лукавый, запустив при этом ещё один дротик в Иисусову фотку.

– Мы будем гореть… будем гореть… вместе… – обрывками фраз шептала женщина.

– Я пойду… – коротко сказал Аграил. – Мне не хотелось бы присутствовать при оформлении…

– Даже не попрощаетесь? – удивился Лукавый.

Аграил остановился в раздумье. Затем повернулся к женщине.

– Прощай, мама… – холодно сказал он, кивнув ей на последок.

– Прощай? – не понимающе посмотрела на него женщина. – А гореть?.. Вместе гореть…

Ничего не говоря, Аграил покинул комнату.

– Я молилась за него… – шептала женщина. – Молилась…

– Ты не потрудилась узнать самого главного, – сказал ей Лукавый. – Даже не осведомилась, нуждается ли он в твоих молитвах!

– Молилась… – не слушая, шептала мать.

Документ был оформлен быстро. В отличии от остальных грешников, женщина даже не кричала, когда её под руки уводили два качка-охранника – только таращилась по сторонам выплаканными, ничего не понимающими глазами.

 

– Сейчас затопят… – Лукавый потрогал ещё не успевшую нагреться батарею.

– Почему Аграил даже не попытался за неё заступиться? – с интересом спросила секретарша. – Ведь бывшим смертным свойственно чувство привязанности.

– Не всем, – отрицательно качнул головой Лукавый. – За это я и люблю нашего Аграила! – взяв Секретаршу за руки, Лукавый кивком головы поманил её в соседнюю комнату. – Идём, милая, я тебе ещё один костюмчик покажу…

 

 

 

Прогрессор.

 

– Что, страшно? – полюбопытствовал Лукавый у напряжённого с ног до головы немолодого мужчины.

– Страшно… – честно признался тот, с неподдельной тревогой продолжая изучать глазами восседавшего за письменным столом хозяина кабинета.

– Ну, это понятное дело, – усмехнулся Лукавый. – Большинство усопших всегда пугается, когда попадают в это кресло, – он указал на кресло грешника. – Кричат, что это ошибка, просят, чтобы их отпустили…

– Да я, признаться, не столько из-за пыток… – тихо сказал мужчина. – Просто как-то непривычно это всё, и… удивительно… – он неуверенно поднял глаза, оглядев кабинет. – Всё равно, что странный сон… или галлюцинация… Так и хочется попросить, чтобы кто-то ущипнул…

– Хочешь, я ущипну? – словно краб клешнёй, Лукавый прищелкнул остро отточенными когтями большого и указательного пальца.

– Вы знаете, я всё-таки повременю пока… – вежливо отказался человек, поглядев на внушительные лапищи Лукавого. – У меня ведь, насколько я понимаю, ещё всё впереди, верно?

– Ну, это смотря что под “всем” понимать… – Лукавый листнул ведомость. – Сейчас дело твоё разберём, и тогда будем решать…

– А разве у меня есть шанс? – без всякой надежды в голосе спросил мужчина. – Я ведь и в бога-то не верил никогда…

– А в этом как раз нет ничего страшного, – сказал Лукавый. – Я, например, тоже в него не верю – неперспективный старикан…

– Да я не в этом смысле… – замялся человек. – Просто думал, что эта загробная жизнь… Ад, Рай, демоны с ангелами…. Что это всё лишь выдумки…

– Ладно, не объясняй, понимаю, о чём ты, – приостановил его Лукавый. – Дело вот сейчас прочту, и тогда продолжим, – он привычным беглым взглядом прочесал текст ведомости. – Николаев Геннадий Иванович, значит?

– Это я… – соглашаясь, кивнул человек.

– Физик-ядерщик! – оценивающе глянул Лукавый. – Уважаю!

– Меня? – удивился человек.

– А что, ты ещё кого-то видишь в этой комнате? – спросил его Лукавый.

– Вас ещё вижу … – несмело усмехнувшись, сказал Николаев.

– Смотри ты – подловил! – в шутку погрозил когтистым пальцем Лукавый. – За это вдвойне уважаю… Как и себя, впрочем…

Он снова листнул ведомость, чиркая что-то паркером.

– Старая гвардия, как я погляжу, – он опять поднял глаза на грешника. – Хотя и не без загонов…

– Не без загонов? Вы о чем? – осмелился поинтересоваться человек.

– Об идеологии вашей… – мимоходом ответил Лукавый, что-то отмечая у себя в журнале.

– Идеологии?

– Да говно это ваше “всеобщее равенство”, – пояснил Лукавый, не отрываясь от работы. – И “светлое будущее” тоже говно…

– Почему? – непонимающе спросил Николаев.

– А потому что не бывает абсолютно равных людей, – Лукавый закончил писать, и теперь, отложив ручку, поднял свои горящие глаза на грешника. – И всеобщего блага тоже не бывает! Что грузину хорошо, то ишаку – больно! Вот и для кого, спрашивается, светлое будущее строили? Для ВСЕХ? Не выйдет! Кого-то всё равно в расход пустить придётся… – он прищурился и добавил: – Адольф, кстати, в этом плане честнее был. И сидя предо мной на этом стуле, – Лукавый указал на стул грешника, – не отрицал того, о чем я тебе сейчас говорю… За это, в принципе, и работает теперь у меня в достаточно хорошем отделе…

– Адольф? – выпучился Николаев.  

– Адольф, – кивнул Лукавый. – Ну, да это не важно! Отвлеклись мы!

– Я и сам в своих идеях сомневаться начал… – вздохнул человек. – После развала моей страны, на её руинах ТАКОЕ твориться начало… Чёрт знает что……

– Знаю что! – соглашаясь, кивнул польщённый Лукавый. – Перемены твориться начали, вот и все дела…

– Перемены… – опять вздохнул человек. – В лучшую ли сторону?..

– А никто и не обещает, что перемены происходят всегда к лучшему, – ответил Лукавый. – У меня вон, например, тоже в последнее время качество топлива испортилось – от одних только калдырей-растаманов такой кумар в топке стоит, что кочегары иногда хихикать начинают. А всё из-за грёбанного “легалайза” наркоты…

– А вы бы их не жгли… – предложил Николаев.

– Пытались не жечь – на компост сплавляли, – ответил Лукавый. – Но из этого компоста, почему-то, одна только конопля прорастает… Ещё пытались живьём скармливать нашим Церберам, так тем почему-то тоже такая пища не нравится – принципиально не жрут всякую дрянь…

– А если перевоспитать попробовать? – предложил Николаев.

– Ты что, совсем крышей поехал? – повысил голос Лукавый. – Ты мне тут ещё клиники по реабилитации даунов открыть предложи! – он по привычке сплюнул в пепельницу, отчего она, в этот раз, вспыхнула синим пламенем. 

– Вы извините, я просто подумал… – оправдываясь, пожал плечами человек.

– У нас тут серьёзное предприятие, на котором никто не нянчится со всяким быдлом! – произнёс Лукавый, с досадой оглядывая то, что осталось от расплавленной пепельницы. – Сейчас вот подумываем начать установку биореакторов, может тогда попроще с калдырями будет…

– Да-да, я просто забыл, где нахожусь… – закивал человек, и, вздохнув, добавил: – А вообще грустно всё это…

– Что именно? – поинтересовался Лукавый, жаром дыхнув на пепельницу, отчего та вновь поплыла и стала как пластилиновая. – Что калдырей не щадим, или что страна твоя развалилась?

– Да и то и другое… – вздохнул человек. – Мы ведь когда-то верили, что настанет то самое “светлое будущее”… Мы трудились, стремились к нему… А, в итоге…

– А в итоге наплодили детишек, которые теперь и близко не стоят рядом с вами… – подытожил Лукавый, придавая пластичной пепельнице её прежний вид. – Верят ли они в то, во что верили вы?

– Телевидение испортило их… – вздохнул человек.

– Да брось ты пургу гнать, на вид не дурак, вроде… – осадил его Лукавый. – Что ты имеешь против вашего земного телевидения?

– А ещё музыка и эти… игры компьютерные… – добавил человек.

– Тебя послушать, так самое время ваши телики с компами из окон выбрасывать… – засмеялся Лукавый. – А ещё “прогрессором” себя называешь…

– Я? – удивлённо поглядел на Лукавого грешник.

– Ты! – кивнул Лукавый, показывая грешнику его личное дело. – Вон видишь – было пару раз за твою жизнь! И не важно в шутку, или в серьёз ты это говорил!

– Я ведь говорил о науке… – пожал плечами человек.

– Ну, так наука и на быт отпечаток накладывает, – сказал Лукавый. – Или ты думаешь, что только ракеты и электростанции возводить надо?

– Нет, конечно… – ответил человек.

– Не наука! Идеология – вот что влияет на умы! – сказал Лукавый. – А телевидение – это лишь инструмент. В своё время и без него обходились – в средневековье, например…

– Но тогда ведь не было такой молодёжи…

– Такой не было – другая была, – сказал Лукавый. – Те “божьи овечки” – вообще рвотный порошок… Ладно, проехали! Давай дело твоё разбирать! Ато заговорился тут с тобой не по теме…

– Давайте… – пожал плечами человек.

– В общем, вот, что я тебе скажу, Николаев… – Лукавый ещё раз глянул ведомость. – Некрещёный ты у нас – это нормально… Клеймо овечье здесь никому не надо… Атеист, понятное дело… Отношение к религии в целом негативное… А ещё твоя тяга к познанию – это ведь заклятый враг всякой слепой веры! В общем, понимаю, почему небесный фраер не захотел принимать тебя… 

– Жечь будете? – человек вздохнул.

– А вот это мы сейчас и решим… – сказал Лукавый. – Ты ведь не просто человек науки, насколько я понимаю… – он пристально поглядел на Николаева. – Ради чего ты ей занимался?

– Что значит “ради чего”? – не понял тот.

– Славы, денег хотел, или “светлого будущего”?

– Мне просто нравилось… – пожал плечами Николаев.

– Честный ответ, – сказал Лукавый. – Всё как в ведомости.

– Что вы этим хотите сказать? – не понял грешник.

– Знаешь, Николаев, я бы мог предложить тебе неплохую альтернативу, – сказал Лукавый.

– Альтернативу?

– Я бы мог определить тебя в один из наших отделов, раз уж ты так “эдемские яблочки” любишь…

– Какие такие “эдемские яблочки”?

– О Плоде Познаний слыхал когда-нибудь? – спросил Лукавый. – Это как раз тот, что наш Змей вашим прародителям предлагал.

– Я что-то слышал об этой истории с Адамом и Евой… Но знаете, как-то поверхностно… – ответил Николаев. – Не то окружение было в молодые годы… Религия, знаете ли, была не в моде…

– Понимаю, – кивнул Лукавый. – Но сейчас мы о другом немного – дело в том, что в некоторых из вас – я имею ввиду людей, если ты не понял – до сих пор струится тот самый сок от Плода. В вашей крови…

– В крови?

– Ну, да! - кивнул Лукавый. – А это, знаешь ли, у нас очень даже ценится!

– Правда чтоли?

– Конечно!

– То есть вы меня не накажете? – изумлённо спросил грешник.

– Я уже сказал – вместо этого я тебе могу предложить неплохую работу в одном из наших отделов, – напомнил Лукавый. – Будешь изучать свойства нового для тебя загробного мира. Силами стихий управлять научим, биореакторы нам отладить поможешь, а ещё примешь участие в очень-таки интересных проектах…

– В проектах? – всё с той же неуверенностью спросил Николаев. – У вас тоже что-то разрабатывают?

– Ну, видишь ли, – сказал Лукавый. – Гонка вооружений и здесь проходит… У нас, если ты не в курсе, одна горяченькая вещица намечается. Армагеддоном зовётся…

- Тоже что-то слышал… - всё так же неуверенно сказал Николаев.

– Конец света, по-вашему, - пояснил ему Лукавый. – У нас ведь с Царствием свои счета незакрытые остались… “Холодная война” уже несколько тысячелетий длится…

– Конец света… – неуверенно пробормотал Николаев. – Всё уничтожите?

– Ну, не совсем уж и всё, – ответил Лукавый. – Главная цель – уничтожить противника. А уж потом – начнём Свой Порядок отстраивать.

– Так вы хотите подключить меня к разработке вашего оружия? – полюбопытствовал Николаев. – А я справлюсь?

– Первое время будет тяжело, – сказал Лукавый. – Наше оружие – не ровня оружию смертных… Но со временем втянешься. Хорошие кадры нам нужны!

– Оружие… – как-то совсем тихо ответил учёный. – Чтобы уничтожить “царство”?

– Царствие, – поправил Лукавый.

– А это Царствие… Это что?

– Раем многие называют, - устало сказал Лукавый, поражаясь непросвещённости Николаева в вопросах религии.

– Это там, куда “хороших” отправляют?

– Это куда отправляют “АГНЦЕВ БОЖЬИХ”, – терпеливо разжевал Лукавый. – Овечек тупых, что от фраера тамошнего не в себя прутся! Что ещё непонятно?

– А те, кто туда попал? – спросил Николаев. – Что будет с ними?

– Если в час Армагеддона под горячую руку попадут, то ничего хорошего им не светит… – ответил Лукавый. – А уж если победим, то потом и разберёмся что кому.

– У меня бабка была верующей… – сказал грешник.

– Ты это к чему?

– Она сейчас там?

– Сейчас проверим… – Лукавый прощелкал на компе базу Мироздания, найдя там самого Николаева и глянув вкладку “родственники”. – Ага! В Царствии… Тебя это расстраивает?

– Вы предлагаете мне предать родственников?

– Послушай, Николаев! – сказал Лукавый. – Главного ты пока ещё от меня не услышал. Так слушай же теперь! – он слегка подался вперёд, словно хотел потянуться через весь стол к Николаеву, и чётко произнёс: – Для того, чтобы у нас работать, тебе придётся ОТКАЗАТЬСЯ от своей человечности! Никакого гуманизма! Никакой привязанности! Понимаешь о чём я?

– Отказаться? – Николаев изменился в лице.

– Твоя неуверенность и скованность – всё это временно! – сказал Лукавый. – На это я могу ещё закрыть глаза, потому как в области точных наук ты отлично себя проявил! Даже наш сотрудник Аграил не силён в этой области! Но вот что касается любви и сострадания к людям – этого нам здесь не надо!

– Я не понимаю, чего вы от меня хотите… – сказал Николаев.

– Для начала просто подготовь себя к тому, что тебе придётся позабыть своих родственников… – сказал Лукавый. – Возможно, тебе даже придётся застать здесь своих детей. Если не проснётся привязанность – считай первый шаг сделан.

– Мои дети?! – громко воскликнул Николаев. – Они здесь причём?

– Мы тут о молодёжи современной говорили, – ответил Лукавый. – Так вот вспомнилась мне одна поговорка – “на детях гениев природа отдыхает”…

– Вы что – оскорбить пытаетесь?! – от скованности Николаева не осталось и следа.

– Вовсе нет… – покачал головой Лукавый. – Просто, если посмотреть по Базе – так у них не самые лучшие прогнозы… А младший – так тот вообще ганжу вовсю дует! Это ведь как раз к нашему с тобой разговору о наркоманах!

– Врёшь!! – вскричал Николаев, вскочив со стула.

– Тихо-тихо! – осадил его Лукавый. – Я ведь и обидеться могу. А тогда уж и работы тебе не дам, и в топку наряду с обычным топливом отправлю…

– Не боюсь!! – воскликнул Николаев. – Не боюсь, делай что хочешь!

– Надо будет – сделаю! – сказал Лукавый. – Но ты всё-таки присядь, я ведь пока нормально с тобой разговариваю…

– То, что вы сказали… – взяв себя в руки Николаев, опустился в кресло. – Это всё правда? 

– Про детей? – переспросил Лукавый. – Конечно правда. Чего мне врать?

– И они попадут… к вам?  

– С большой вероятностью, – кивнул Лукавый.

– И вы их… того? - Николаев недоговорил.

– Ну, а что им ещё здесь делать?

– Под мою опеку оставьте! – вдруг предложил Николаев.

– Ну, ты головой подумай! – фыркнул Лукавый. – Во-первых – какая там будет опека, когда они сюда попадут? Далеко уже не малышами придут в послесмертие! Думаешь, станут тебя слушать?

Николаев молчал.

– Во-вторых, - продолжил Лукавый. – Даже если бы ты их и пригрел, то это УЖЕ было бы нарушением устава. Засорение Геены Огненной! Никчёмный человеческий ресурс должен уничтожаться или находить себе хоть какое-то применение. Вот мы, кстати, пытаемся совместить первое со вторым – ненужных индивидов варим на мясо, жжём как топливо, на компост отправляем, опыты на них ставим, Церберам скармливаем, на военных полигонах используем в качестве мишеней…

– Ну а если отдать под ответственность сотрудника? – с надеждой спросил Николаев.

– Не положено! – мотнул головой Лукавый. – Если изменить устав – то не один ты такой будешь – загадят Ад своими “домашними родственничками” – смотреть будет противно…

– Значит нельзя? – спросил Николаев.

– Нет! – холодно ответил Лукавый.

Николаев помолчал, затем произнёс:

– А если я не согласен на такое?

– Тогда не примем, – ответил Лукавый.

– Вы знаете… – снова после небольшой паузы сказал Николаев. – Мне как-то говорили “нет ничего хуже, чем пережить своих детей”… - он вздохнул. – Вы же мне предлагаете именно это… Хотя и в послесмертии всё происходит… По-вашему я должен согласиться?

– Всё зависит от того, разделяешь ли ты мнение человека, который говорил тебе эту фразу, – ответил Лукавый.

– Разделяю… – склонив голову, сказал Николаев.

– Значит ли это, что ты отказываешься? – спросил Лукавый.

– Да…. – совсем тихо ответил грешник.

– Что ж… - сказал Лукавый. – Дело я твоё почти оформил, осталось отказ сюда внести…

– Вносите… – кивнул Николаев.

– Уверен, что не передумаешь? – пристально глянул на него Лукавый.

– Уверен! – ответил тот.

– Хорошо, оформлю, – кивнул Лукавый. – Вот только магмочки горячей хлебну, и потом уж завершу твой документ.

– Долго ждать? – поинтересовался Николаев.

– А ты торопишься? – с любопытством глянул  на него Лукавый.

– К чему затягивать? – вздохнул грешник.

– Затягивать, конечно, не к чему, – ответил Лукавый, – но вот что я тебе скажу, – он  достал из стола небольшую карточку и что-то быстро там написал, – иди, погуляй пока, на нашу Геену Огненную полюбуйся и подумай как следует. Может ещё изменишь своё мнение… А это, – он протянул Николаеву карточку, – временный пропуск на предприятие. Держи!  

Подмигнув, Лукавый указал Николаеву на дверь. Тот несмело подошёл к выходу из кабинета.

– А можно вопрос? – попросил он.

– Конечно, – сказал Лукавый. – Что интересует?

– Как дойти до вашей топки?

Несколько секунд Лукавый глядел на него молча. Николаев глядел в ответ и тоже молчал.

– Так сильно хочется? – спросил, наконец, Лукавый.

– Поскорей бы… – с горьким вздохом сказал Николаев.

– Спустишься на нижний этаж, потом от лифта направо, а там уже тебе подскажут, – произнёс Лукавый.

– Спасибо… – ответил Николаев.

– Да не от кого, – вздохнул Лукавый, проведя грешника взглядом.

Он хотел было вызвать секретаршу, но затем посмотрел на ведомость.

– Прямо сейчас и завершу, – сказал он сам себе, застрочив в документе ручкой. – Сам ведь мне говорил – “к чему затягивать?” Не стоит… Не нужно… Никакого гуманизма… Никакой привязанности… – он взял печать и поставил штамп. – Вот так! Теперь хорошо… Теперь всё как положено!

И только тогда он глянул на пульт, и нажал кнопку вызова Секретарши:

– Алло, милая? Зайди ко мне, будь так любезна!

Магдалена

 

 

– Покажи-ка мне это, детка! – сказал Лукавый, привстав со своего кресла и вытянув внезапно удлинившиеся руки к шее грешницы.

– НЕТ!! НЕТ!! НЕ НАДО!!! – закатилась та испуганным визгом, закрывая шею руками. – НЕ ТРОГАЙТЕ!!

– Да не верещи ты так!! – осадил её Лукавый. – Я тебе что – граф Дракула? Думаешь, кусать собрался?

– Не надо... Не трогайте… – девушка уже не кричала, а умоляла и всхлипывала.

Лукавый бесцеремонно убрал её руки проч.

– Ого! – впечатлился он, оглядев след от веревки. – Тут уж если бы и я был Дракулой, то побрезговал бы присасываться к такой борозде! Как-то аппетит отбивает…

– Отпустите… пожалуйста… Отпустите… – хныкала Девушка.

– Да отпускаю, отпускаю… – фыркнул Лукавый. – Пищишь, словно тебе скальп снимать собрались…

– Не трогайте меня… Я больше не могу… – простонала девушка. – Всё что угодно, только не трогайте…

– Всё уже – не трогаю! Успокойся! – сказал Лукавый, опускаясь в кресло. – Просто очень уж хотелось данные ведомости своими глазами увидеть – давно висельники не поступали, отвыкать даже начал…

– Я не могу… не могу больше…

– Тс-с-с, тихо! – приостановил её Лукавый, глядя ведомость. – Быстрова Светлана Николаевна, верно?

– Да… – девушка кивнула, кое-как пытаясь взять себя в руки. – Что вы со мной будете делать?

– Да то же, что обычно с такими как ты делают, – ответил Лукавый.

– НЕТ!! Я больше не могу!!! Я УБЬЮ СЕБЯ!! Заколюсь!! – взгляд девушки начал судорожно метаться по комнате в поисках каких-либо острых предметов.

– Расслабься! – сказал Лукавый. – Ты УЖЕ мертва! Да и потом – НЕ ТО мы будем делать, о чём ты подумала!

– Не то?

– Я сказал “с такими как ты” – имел ввиду бесполезных грешников, а не твоё оговариваемое в ведомости ремесло… Магдалена, блин… Тьфу! - Лукавый смерил её презрительным взглядом.

– Я больше не могу так… – опять заплакала грешница. – Я не хочу, не напоминайте…

– Не напоминать о чём? – поинтересовался Лукавый. – О том, что ты не одним сластёной жёванная конфетка?

– НУ, ПОЖАЛУЙСТА!!! – мольба в голосе девушки усилилась.

– Послушай, кроха, – сказал Лукавый. – Ты тут плачь или не плачь, но дело твоё разбирать по любому надо! Так что говорить будем ИМЕННО ОБ ЭТОМ, хочешь ты того или нет!

– Не хочу… – всхлипнула девушка.

– Ну, а чем быстрее поговорим, тем быстрее тема будет закрыта! – продолжил Лукавый. 

– И вы не будете меня…..трогать?..... – произнеся последнее слово, она сжала колени, обхватив их ладонями.

– Нафиг ты кому тут нужна! – фыркнул Лукавый, заметив её жест. – Мне больше интересна сама история, нежели то, что ты так усердно прячешь!

Девушка смотрела на него с недоумением.

– Вообще говоря, я сразу даже удивился, что ты голову в петлю сунула, - сказал ей Лукавый. – Такие как ты обычно или таблетки глотают или руки лезвием полосуют…

– Почему? – как-то совсем тупо, после всей недавней истерики, задала вопрос девушка.

– Ну, видишь ли, – сказал Лукавый. – Удавиться обычно пытаются те, кто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО желает уйти в мир иной… Сегодня ведь столько позёров развелось, и не все хотят умереть по настоящему!

– Я и вправду хотела умереть… – сказала девушка.

– Заметно, – кивнул Лукавый. – В самый последний момент с верёвкой куда труднее справиться! То ли дело таблетки – наглотался заведомо безопасной дряни, а потом, когда прочистят желудок, плачешься другу или подружке: “Ах, почему я ошибся?! Почему таблетки оказались НЕ ТЕ?” Или с теми же венами – почекаешь ручку лезвием, насажаешь себе шрамов, быстренько замотаешь, чтобы особо не брызгать, а потом, показывая сострадальцам эти шрамы, разгоняешь им о том, как фонтанчики из ран хуячили, и как в последний момент какой-то гад помешал тебе осуществить задуманное! Чего только не придумают ради того, чтобы их жалели и сопельки вытирали!

– Глупые какие… – тихо сказала девушка.

– А сама? – засмеялся Лукавый. – Думаешь, шибко умная?

– Не знаю, мне всё равно… – мотнула головой девушка.

– Всё равно? – Лукавый прищурился. – Стало быть, хотела умереть по настоящему?

Девушка кивнула.

– А из-за чего, если не секрет? – поинтересовался Лукавый.

– А вам разве не всё равно? – подняла на него глаза девушка.

– Лично мне всё равно, – ответил Лукавый. – А вот ведомость дополнить надо. Не всё порой оговаривается в том, что мне приносят вместе со свежими усопшими.

– Я не могла больше терпеть… – сказала девушка.

– Терпеть что? – потребовал уточнений Лукавый. 

– То, чем занималась… – прошептала девушка.

– Ты про панель? – полюбопытствовал Лукавый.

Девушка лишь зажмурила глаза, по щекам побежали свежие ручейки слёз.

– Угу, значит про панель, – увидев её реакцию, кивнул Лукавый.

– Я не могла…

– Ну, так и не занималась бы, – заметил Лукавый, начав привычную писанину “Паркером”.

– Я и думать не могла больше… Не могла вспоминать… – не размыкая век, выдавливала из себя девушка каждое слово.

– Зачем тогда начинала? – Лукавый листнул ведомость.

– Я не знала как… – совсем тихо прошептала девушка.

– Что “не знала как”? – Лукавый на миг оторвался от документа.

– Не знала как иначе…

– Заработать чтоли? – фыркнул Лукавый. – Ато совсем уже способов нет?

– Нужно было срочно… – девушка закрыла лицо ладонями, попытавшись стереть ими струящуюся по щекам влагу. – ОЧЕНЬ срочно!..

– Так сильно горело? На мобилу не хватало? – с издёвкой спросил Лукавый.

– Маме нужно было делать операцию!!! – девушку вновь сорвало на рыдание. – Срочно нужно было делать!!!

– Оп-паньки! – Лукавый аж присвистнул от услышанного. – Ещё одна “жертва во благо”! Сама невинность!

– Перестаньте!.. – сквозь слёзы простонала девушка.

– Так! Ладно! – Лукавый перешёл с ехидного тона на холодный. – Давай тогда дальше – нужна была операция. И ты решила заложить свою честь?

– Я хотела спасти маму… – всхлипнула девушка.

– Спасла? – поинтересовался Лукавый.

Девушка отрицательно мотнула головой:

– Не успела, – снова шёпотом сказала она.

– Понятно, – кивнул Лукавый, опять застрочив ручкой на бумаге.

– Она умерла… – добавила девушка. – Мне не зачем было больше жить…

– Угу, жертва обстоятельств, так и запишем, – кивнул Лукавый, затем подняв голову сказал: – Вопрос хочу задать тебе, милая… Ты сама как – из верующих?

– Я молилась… – кивнула девушка.

– Молилась и зад свой подставляла, – пробормотал Лукавый.

– Пожалуйста, хватит! – опять заплакала девушка, услышав его слова.

– Да ладно тебе, не реви, – хвост Лукавого вынырнул с другой стороны стола, как раз там, где сидела девушка, и утешительно похлопал своим кончиком её по плечу. – Не реви, молчу ведь уже! – Лукавый хитро прищурился.

– Я хотела спасти… – вновь всхлипнула девушка. – Хотела помочь…

– Дорогуша, а ты слышала когда-нибудь о таком понятии как “достоинство”? – поинтересовался Лукавый.

– Я спасти хотела! – повторила девушка. – Я готова была ВСЁ отдать!

– И достоинство?

– Да…

– А мать твоя что на это говорила?

– Она не знала… – честно призналась девушка.

– Совсем не знала? – удивился Лукавый.

– Я НИЧЕГО ей не говорила, – ответила девушка.

– Совсем-совсем ничего?

– Совсем-совсем… – кивнула она.

– А вот как ты думаешь – одобрила бы она твой поступок, или нет? – задал следующий вопрос Лукавый.

– Я не знаю… – пожала плечами девушка. – Но я хотела спасти!!

– Извечный ваш вопрос, людишки… – вздохнул Лукавый. – Что для вас важнее – жизнь или честь?

Девушка молчала.

– И впрямь-таки Магдалена… – опять вздохнул Лукавый, продолжив писать ведомость.

Девушка по-прежнему молчала, а по её щекам продолжали катиться слёзы.

– Старый пердун в своём стиле, – негромко произнёс Лукавый, закончив писанину.

– Что? – девушка вдруг проявила интерес к его словам.

– Я говорю, что старый пердун в своём стиле, – повторил Лукавый. – Тут просто вот какая вещь получается – по всем признакам у тебя наблюдается классическая христианская жертва. Заботу о ближнем ты поставила превыше собственного достоинства, а небесный фраер со своим сынулей-Изенькой, как известно от этого просто кончают… – Лукавый отодвинул ведомость и подпёр голову руками, продолжая пояснять. – Ещё эта твоя вера и молитвы тоже сыграли некоторую роль. Короче, можно было бы считать, что место в Царствии у тебя есть, причём очень даже хорошее. Но вот в чём запарка – в самый последний момент ты накладываешь на себя руки, и все твои заслуги псу под хвост!

– Я не могла терпеть… – простонала девушка. – Мне незачем было больше жить…

– Ну, это уже нюансы, – сказал Лукавый. – Фишка основная в том, что фраер небесный перечеркнул все твои заслуги жирным церковным крестом. Вот я и говорю, что старый пердун в своём стиле…

Девушка опустила голову.

– Что со мной теперь будет? – спросила она.

– Понимаешь, – сказал Лукавый. – Соплей ты сегодня вылила столько, что и мучить тебя не охота – как-то настрой не тот. Но меры принять надо. Потому как оставлять тебя тоже нельзя – в дерьмо ты себя при жизни втоптала солидно, а у нас это ни на йоту не ценят!

– А если бы это была ВАША мать? – вдруг сказала девушка.

– Ну, во-первых матери у меня нет и не было, – ответил Лукавый. – А во-вторых, если бы подобная ситуация и имела бы место быть, то тут уж я точно знаю – запятнанная честь принесла бы куда больше страданий нам обоим, нежели страдание от недуга или смерть близкого человека.

– Вы не понимаете… – прошептала девушка, тупо глядя перед собой.

– Тут и понимать нечего… – холодно ответил Лукавый, поставив штамп в ведомости. – За Быстровой зайдите, – сказал он в микрофон, нажав кнопку.

– Это всё? – тихо спросила девушка, следя за действиями Лукавого.

– Всё… – кивнул Лукавый. – Опрос твой окончен, и в скором времени ты уже не будешь думать о своём старом занятии. Правда, процедура не из приятных, но я думаю, для тебя это уже не важно. Ты ведь хотела прекратить существование…

– Без мамы не за чем жить, – слабым кивком ответила девушка.

– А вообще знаешь – глупости вам людишкам не занимать – если уж готова была себя в грязь втоптать, то могла бы и дождаться своей очереди в ваше грёбанное Царствие. Вдвоём тогда ты с матерью там тусили?

– Она… – девушка подняла на Лукавого взгляд, и глаза её вспыхнули огоньком надежды. – Вы говорите она сейчас… ТАМ?

– А ты что думала – что я ей так же как и тебе мозги тут долбил?

– ОНА ТЕПЕРЬ ТАМ?! ПОКЛЯНИТЕСЬ БОГОМ!!

– А не пошла бы ты на хер! – Лукавый показал девушке коготь среднего пальца, и тут же картинно стушевался: – Ах да, совсем забыл – ты не любишь, когда тебе о профессии напоминают…

На этот раз девушка даже не обратила внимания на сказанную Лукавым колкость.

– Ну, пожалуйста!! Поклянитесь хоть ЧЕМ-НИБУДЬ!!

– Делать мне больше нечего, чем таким, как ты клятвы какие-то давать! – фыркнул Лукавый.

– Ну, хотя бы скажите, что это правда!! – девушку трясло, она буквально преобразилась вся.

– Достала, слушай! – сказал Лукавый. – Ну да ладно – давай сюда иди! Добрый я сегодня, – он поманил её жестом.

В дверях в это время появились два качка-кочегара.

– Один момент! Мелкая заминка! – сказал им Лукавый, решив завершить начатое. – Вот смотри, – он усадил девушку за комп, показывая ей Базу, – это База Мироздания. Помимо инфы о мире смертных в ней содержатся данные о нашей Геене и Небесном Царствии. Теперь смотрим, – он быстро набрал данные девушки, затем кликнул мышой по родственникам. – Быстрова Елена Леонидовна. Твоя?

– Мама! – воскликнула девушка. – МАМА!!

– Живёт себе в Царствии и недугом своим больше не мается!

– И не мучается??

– Да вроде ничего здесь про это не сказано. И чего ей собственно мучаться? Разве что из-за тебя Магдалены эдакой… Но эта вроде как не шумит в отличие от некоторых, – он вспомнил мать Аграила.

– Спасибо вам!! – вдруг воскликнула девушка. – СПАСИБО ВАМ!!!

– Я-то тут при чём? – удивился Лукавый.

– За то, что показали её! – трепетала девушка. – Теперь я вижу!! Я знаю!! С ней всё в порядке!! Ей хорошо!! Спасибо вам!! – она вдруг вскочила из кресла, прильнула прямо к Лукавому, крепко его обняв и даже без всякого страха попытавшись поцеловать в щёку.

– Вон пошла!!! – грубо отпихнул он её, не позволив коснуться губами. – У меня костюм новый, и я ванну принимал недавно!!

– Спасибо вам, – совсем не обидевшись на грубость, она стояла рядом, глядя на него благодарными глазами. – Спасибо!

– Гуляй давай отсюда! – фыркнул Лукавый, выпроваживая её пренебрежительным жестом.

– Спасибо… – повторила счастливая девушка отступая к двери.

– Альтруистка… – покачал головой Лукавый. – Альтруистка, коих ещё свет не видывал! – он всё-таки картинно усмехнулся и подмигнул ей на последок, а затем, обратившись к рогатой охране, произнёс: – Жгите её, ребята!

 

 

 

 

Готичные.

 

– Это что за херня? – Лукавый недовольно зыркнул сперва на молодую парочку, а потом на доставивших её рогатых конвоиров. – Вы ещё целый табор передо мной усадите! Почему очерёдность не соблюдаем?

– Одна на двоих ведомость! – пояснил один из охранников.

Денёк сегодня выдался на редкость паршивый, Лукавый устал и немного нервничал, поэтому приключившаяся глупость его ничуть не радовала.

– Хм… И в самом деле – одна… – удивился Лукавый, посмотрев на документ, в котором шёл разбор полётов СРАЗУ ДВУХ грешников. – Ладно, ступайте, – отпустил он охранников. – Буду расхлёбывать эту баланду…

Он ещё раз оглядел парня с девушкой – бледные, с длинными темными волосами, губы у обоих чёрные, у девушки не менее чёрные тени на глазах и такой же лак на ногтях, у парня в нижней губе пирсинг.

– Могу поспорить, “Ворона” любите пересматривать, – довольно-таки нестандартно начал разговор Лукавый. – Нравится фильм?

Парочка не произнесла ни слова.

– Нравится, или нет? – повысил голос Лукавый, одновременно листая ведомость.

Первым решился заговорить парень:

– Мы в Аду? – спросил он.

– Нет, бля – на программе “Розыгрыш”, – шутливо огрызнулся Лукавый, но похоже, что парень воспринял агрессию всерьёз.

– Нестеров Олег Николаевич, Тимошенко Татьяна Валерьевна… – прочёл их имена Лукавый. – Хм… Даже не родственники… Чего ж вас в одну ведомость-то упекли? – он снова перелистнул документ и со скукой в голосе протянул: – Опя-я-я-ять… Как же я устал от вас, суицидники хреновы! 

– Вы Дьявол? – снова спросил парень.

– Друзья зовут Лукавым, – мимоходом ответил Лукавый парню. – Но я сомневаюсь, что ты подпадаешь под категорию друзей… Как не зови – определять тебя по любому придётся.

– Вы только нас не разлучайте… – теперь уже подала свой тонкий голосок девчушка. – Если и пытать, то…

– Оп-паньки! – перебил Лукавый, подняв на неё взгляд. – Прямо как в анекдоте: “и разгова-а-а-а-аривает”! Я уж думал, что ты глухонемая!

Слова Лукавого возымели обратный эффект – девочка заткнулась, не решаясь продолжить свою глубокую мысль.

– Так… – похоже, Лукавый отыскал в ведомости кое-что интересное. – Вдвоём, значит, при свечах вскрыли себе вены и, обнявшись, лежали в одной ванне? Хм… Из-за этого чтоли и оформили вас в один документ?

– Жизнь ужасна и несправедлива… – произнёс парень.

– Мы хотели уйти вместе… – поддержала его девушка.

– Вай-вай! – с издёвкой передразнил Лукавый. – Какие готичные красные слёзки и романтичные розовые сопельки! Заплачу сейчас!.. Вот только сигару выкурю и заплачу…

– Вы тоже к нам несправедливы! – возмутился парень. – Разве можно так жестоко издеваться над человеческими чувствами?

– Ну, раз издеваюсь, значит можно, – сказал Лукавый. – Кто мне запретит?

– Вы ведь тоже одиноки… – тихо произнесла девушка.

– Я? – удивился Лукавый, острыми зубами обкусив кончик только что извлёчённой из кармана сигары.

– Вы потеряли дом, вас свергнули с небес, в несчастьи пребывая болью адскою томимый…

– Стоп! – осадил её Лукавый. – Во-первых нету слова “свергнули”! Есть “свергли”. Во-вторых - это что же ты, своими творениями меня задавить решила?

Девушка опустила голову. Лукавый быстро прокликал Базу Мироздания.

– Ага! Есть! Есть в твоей биографии вкладка “Творчество”! – сказал Лукавый. – А вот это, – он кликнул мышкой, открывая стих, – как раз то, что ты только что пыталась мне втюхать…

Готичный парень обнял девушку за плечи, а та прислонилась к его груди, пытаясь спрятать лицо.

Не обращая никакого внимания на расстроившуюся девушку, Лукавый зачитал:

 

“Твой дом утерян, сброшен ты с небес,

В несчастье пребываешь, болью адскою томимый,

И смысл бытия навек исчез,

Когда низвергнут был никем ты не любимый.

 

Когда лилась на имя твоё грязь,

Когда плевались злые иноверцы,

Струна любви в тебе оборвалась,

Жестокость завелась в разбитом сердце…”

 

Лукавый перестал читать, и в следующий же миг его классической жертвой стала многострадальная пепельница, куда он сплюнул с такой силой, что комнату озарила вспышка. Парень вздрогнул. Девушка резко повернула от его груди в сторону Лукавого заплаканное лицо и круглыми от ужаса глазами посмотрела на относительно маленький, но достаточно зловеще вздымающийся над останками пепельницы “ядерный грибочек”.

– Это ты кому писала, если не секрет? – прищурив горящие глаза, спросил девушку Лукавый. – У какого такого бедолаги “жестокость завелась в РАЗБИТОМ СЕРДЦЕ”? А “иноверцы” это кто, если не секрет?

Девушка стала её бледнее, подбородок пару раз дрогнул, а парень сильнее прижал её к себе, начав успокаивающе гладить.

 

Лукавый тем временем зачитал продолжение:

 

“В душевных муках пребываешь ты один,

Навеки обделённый лаской и любовью,

Не можешь умереть, не встретишь ты седин,

И грех свой искупить не сможешь кровью…”

 

– Я сейчас в кого-то степлером кину! – вкрадчиво произнёс Лукавый, медленно поворачивая голову от монитора к девушке.

Та по-прежнему не могла собраться, когда же ей это удалось, то она лишь пошевелила пересохшими губами, с которых упали совсем тихие еле различимые из-за внезапно пропавшего голоса слова:

– Вам… не… нравится…?

– Чего там бормочешь? – картинно окликнул её Лукавый, словно и впрямь не услышал сказанного. 

– Она же ДЛЯ ВАС это писала!! – вступившись за подружку, с укоризной воскликнул парень. – Писала ДЛЯ ВАС! ПОЧЕМУ ВЫ ЕЁ ОБИЖАЕТЕ??

– Ты, как я заметил, волосы и губы красишь, – сказал готичному парню Лукавый. – Так вот чего хочу спросить – ты не пидор случайно будешь?

– Что вы за существо?! – ещё больше обиделся парень. – Откуда столько злобы??

– Я не с целью оскорбить, я серьёзно! – сказал Лукавый. – Ответь – “да” или “нет”.

– Я люблю ЕЁ! – он погладил девушку. – ТОЛЬКО ЕЁ и никого больше!

– Значит не пидор, – кивнул Лукавый. – А вот теперь представь, что ты такой весь из себя натурал, а я для тебя вдруг стих пишу, – не делая лишних пауз, Лукавый сразу выдал вольную импровизацию:

 

“В тоске унылой грезишь о парнях,

О гей-парадах, что шагают по Европе,

И в грёзах видишь, как целуют пидоры твой пах,

Мечтаешь ощутить упругий фаллос в… ну, ты понял, да?”

 

Повисла немая сцена. Казалось, что Лукавый вместо стиха произнёс заклятие, которое превратило парня в каменную статую. Тот сидел, глядя на хозяина офиса остекленевшими глазами. Рука его застыла на плече девушки. Сама же девушка и то проявила больше жизни – обеспокоено заглянула в лицо впавшего в ступор приятеля.

 

– Вы… – наконец выдавил одно слово парень.

– Ты расслабься! – сказал Лукавый. – Чего в такой ахуй выпал? Думаешь, я проклятие на тебя наслал, и тебя теперь на мальчиков потянет?

– Вы... зачем…? – проговаривал парень.

– Это я в качестве иллюстрации тебе привёл, – сказал Лукавый. – Так и не понял в чём фишка?

– Вам просто не понравились мои стихи? – тихо спросила девочка.

– Бинго! Умница! – Лукавый прищелкнул пальцами. – Наконец-то начинаешь понимать, в отличие от своего офигевшего дружка!

– Она… – парень начал таки связывать слова. – Она ведь не про гомиков вам писала…

– Не про гомиков… – покачал головой Лукавый. – Про меня она писала… Но, видишь ли, парень – слушать о том, что у меня “разбитое сердце” или “душевные муки” мне также не лестно, как и тебе про “упругий фаллос”… Иными словами – слог может и хороший, но вот смысловая нагрузка… Понимаешь меня?

– Я обидела вас в своих стихах? – девушка теперь вдруг начала проявлять куда больше смелости, нежели парень. – Я не хотела…

– Понятное дело, что не хотела, – фыркнул Лукавый. – Ты ведь за всю свою жизнь обо мне ничего не знала… Думала, что мне приятно всё то же, что и вам. Фу! – он повернулся было к пепельнице, но заметив, что от неё и так остались одни лишь воспоминания, кое-как воздержался от плевка.

– Извините меня, я и вправду не знала… – склонила голову девушка. – Хотите – я другие стихи вам напишу? Хотите? Вы только скажите, какие… А я…

– Уф-ф-ф, детка… – вздохнул Лукавый. – Детка, детка, детка, детка… - усталым и озадаченным тоном начал медленно повторять он, массируя себе виски. – Как же сложно бывает с такими как ты… – он переглядел ведомость. – Вот так посмотришь – вроде бы и приятное мне хотела сделать… Время своё личное потратила… Отчасти я даже польщён таким вниманием, – он кивнул девочке. – Да и потом – не зверь я… Не каждого порой и хочется отправлять в топку… – он вздохнул и глянул на моник со стихом. – Но вот как почитаешь такую хрень, так сразу противно становится.

Он вновь зачитал:

 

“Жестокость бога не сравнить с твоей,

Унылою навек останется картина,

Из всех сердец нет сердца холодей,

Того, что блудного простить не может сына…”

 

– Вот скажи, дорогая, это кого ты “сыном блудным” зовёшь? – спросил Лукавый. – Меня? Я, пожалуй, не стану тебе втирать о том, что Изенька официально считается ЕДИНСТВЕННЫМ сыном небесного фраера. Кроме того – с чего ты взяла, что я этим самым фраером был создан?

– А разве нет? – девушка поглядела с изумлением.

– Ну да ладно, – проигнорировал её вопрос Лукавый. – Дело тут совсем в другом – может или не может ваш боженька простить мне мою политику – меня не волнует! А она, видите ли, пишет так, словно я серенады вашему божку пою, ожидая, что сейчас сбросит мне с неба веревочную лесенку...

Девушка вновь уткнулась лицом в свои ладони.

– Хватит! Перестаньте! – вновь вмешался парень, опять начав успокаивать девушку. – Она ведь предлагала вам другие стихи! Почему вы на неё сердитесь?

– Сержусь? – удивился Лукавый. – Было бы за что!

Парень стушевался, ожидая что Лукавый всё-таки сделает что-то ужасное. Но Лукавый лишь дотронулся вынырнувшим из-под стола хвостом к плечу девушки:

– Всё, успокойся… Не буду больше тебя чмырить, – сказал он ей. – Не плач…

Девушка подняла лицо.

– Я всё, что захотите напишу для вас… – сказала она.

– Верю… – кивнул Лукавый. – Симпатией попахивает… Плюсик тебе за это… Но проблема в том что подсказать просишь… – он вздохнул.

Девчушка молча его слушала.

– Но даже и не это главная проблема, – продолжил Лукавый. – А проблема в том, что ты и ДРУГИЕ стихи писала… Что, скажем, вот с этим делать? – он зачитал строки нового четверостишья:

 

“Страданья закончатся, муки уйдут,

Когда я ударюсь, упав камнем с крыши.

Прощусь с бренным телом, и ввысь понесут

Меня два крыла к тебе, Боже Всевышний…”

 

– Я думаю, что не стоит тебе лекцию прочитывать о загонах небесного фраера… – сказал Лукавый. – Ты ведь, детка, и сама теперь убедилась, что суицидников он не гребёт в своё стойло…

Девушка виновато кивнула.

– Но помимо этой твоей лажи, я ещё одного понять не могу, – раздвоенным змеиным языком он лизнул уже давно потухшую сигару, отчего та вновь загорелась. – Сначала ты бочку на боженьку катишь, а затем хочешь полететь к нему на крылышках… Это отчего, если не секрет? Прощения у него выпросить решила? А зачем тогда руки на себя накладывать – он же тебе за это “спасибо” не скажет…

– Просто у меня было такое настроение… – пожала плечами девушка. – Мне просто хотелось написать это…

– Понятно… – вздохнул Лукавый. – Одним словом – ни фраеру небесному свечку, ни мне, соответственно, кочергу…

Девушка молчала. Лукавый тем временем взял свой “Паркер” и застрочил чего-то в ведомости.

– Теперь ты, – закончив писать, сказал он парню. – Покажи-ка свои творения – свериться хочу.

– Какие творения? – парень недоумённо посмотрел на Лукавого.

– Руки свои покажи! – пояснил Лукавый. – Да не ладони, болван! Тьфу ты, и  не шрамы свои говённые! Плечи покажи!

Парень наконец сообразил, и сбросил куртку.

- Ага! Теперь вижу! – кивнул Лукавый. – Сходится, прямо как по базе, - он сверил татуировки с картинками в Базе Мироздания. – Змеи, черепа, и без воронёнка я вижу тоже не обошлось… Любите всё-таки свой боянистый фильм… А где же моя детка, если не секрет?

- Что? – не понял парень. – Какая детка?

- Вот! – Лукавый повернул монитор в сторону парня. – Твоё творение? Это ведь вылитая моя помощница!

Демонесса на картинке и впрямь напоминала секретаршу Лукавого.

- Это не на мне… - признался парень.

Лукавый перевёл взгляд на девушку.

- Я правильно понял? – спросил он.

- Это Олег мне на память сделал… - сказала девушка.

- Покажешь? – поинтересовался Лукавый.

Девушка растеряно поглядела на парня.

– Да не стесняйся ты! – сказал Лукавый. – Я ведь почти доктор. Могу Айболитом быть, а могу и Йозефом Менгеле. Кого выбираешь?

Девушка, не долго думая, решила подчиниться.

– Действительно похожа! – восхитился Лукавый, оглядев татуировку. – А ещё эта рамочка в виде чёрных переплетений шиповника – тоже ведь красиво. Могу представить, как долго эти картинки от крови и дерьма отмывали, когда из ванны вас вытащили.

– Какого дерьма? – неодобрительно придрался к словам Лукавого парень.

– Да того самого, что из вас полезло, после того как вы окачурились и мышцы ваши расслабились! – ответил Лукавый. – Это же ведь только на первый взгляд вы ушли “готично”. А приехавшие на место судмедэксперты совсем другую картину застали!

Услышав это, девушка с парнем тут же обменялись растерянными взглядами.   

– Да не вертись ты! – ругнулся Лукавый, поворачивая девушку так, как она стояла вначале. – Я ещё разглядывать не закончил!

Та повиновалась.

– Очень красиво! – Лукавый аккуратно провёл когтистым пальцем по девичьей коже, которая тут же от страха покрылась гусиными пупырышками.

– Холодно разве? – спросил её Лукавый.

Девушка не ответила, но ещё больше съёжилась.

– В общем, вот что я тебе предложить хочу, – сказал Лукавый парню. – Могу дать небольшую отсрочку! Посмотрим, что ты мне ещё из своих творений предложить сможешь… Если понравится – пристрою в художественный отдел. Согласен?

– Я больше не рисую… – покачал головой парень.

– Что, совсем? – удивился Лукавый.

– Я не рисую… – вновь ответил парень.

– А почему, если не секрет? – поинтересовался Лукавый.

– Моя работа, – сказал парень, – она напоминают мне о земной жизни… А та жизнь мне опротивела…

– И зачем тогда “на память” девочку разрисовывал? – спросил Лукавый, указав на подружку парня.

– Те рисунки – единственное, что мне нравится… – ответил парень. – А сам процесс работы стал ненавистен, и… Мучителен…

– Фу ты, мля… – фыркнул Лукавый. – Так и скажи – обленился!

– Вы не понимаете… – покачал головой парень.

– Слушай, я не смогу тебя оставить, если ты будешь распиздяйничать, – предостерегающе сказал Лукавый.

– Мне всё равно… – ответил парень.

Лукавый воздохнул и что-то расчеркнул в ведомости.

– Знаешь, – сказал он. – Я ведь мог бы попробовать СИЛОЙ тебя заставить тебя  работать…

Парень поглядел на него стеклянными глазами.

– Но с другой стороны – никогда ещё шедевры не выходили “из-под палки”…

– Дайте ему время! – вдруг попросила девушка. – Быть может, когда-нибудь он нарисует вам, всё, что вы захотите!

– Не думаю… – вздохнул Лукавый. – За это время он тут протунеядствует больше, нежели сделает…

– Но ведь вам понравилось! – сказал девушка.

– То, что есть, понравилось, – кивнул Лукавый, ставя печать в ведомости и нажимая кнопку вызова охраны. - Но что толку давать ему халявлые харчи на всю оставшуюся вечность, если работа ему противна? Да и потом… – Лукавый вздохнул. – Я однажды дал шанс одному толковому учёному… Не оценил он этого… С тех самых пор мне как-то лениво амнистиями раскидываться…

На сей раз рогатые качки явились быстро.

– Классический расклад, – сказал им Лукавый. – Топим печку…

На удивление парень как-то апатично отнесся к этим словам. Девушка же наоборот засуетилась.

– Но почему же?! Попытайтесь дать шанс НАМ! – воскликнула она, когда её с парнем выводили из комнаты.

– Он был у вас в течении всей вашей жизни, – ответил Лукавый. – Вы отказались от него, когда легли в кровавую ванну…

– Рисунки!! – закричала у самой двери девушка. – Вы ведь губите не нас – губите ЕГО РИСУНКИ!!

– СТОЯТЬ!! – внезапно остановил охрану Лукавый, и, посмотрев на девушку, сказал: – Ты права!! Детка, милая! Ты ведь абсолютно права!! Я чуть не совершил крупную ошибку!!!

Глаза девушки вспыхнули надеждой.

– Я не буду жечь рисунки, – Лукавый повернулся к охранникам, и приказал: – Прежде чем жечь, снимите кожу с татуировками и придайте ей товарный вид.

– НЕТ!! ВЫ ЧТО?!?! – истошно завопила девушка, перекрикивая невнятные протесты парня.

 

– Нельзя уничтожать подлинники, – задумчиво сказал Лукавый, когда молодую парочку уволокли проч.

Он ещё раз прощелкал Базу Мироздания, проглядел Татьянины стихи и Олеговы картинки, затем приступил к своей обычной работе.

К вечеру ему доставили несколько красивых рисунков помещённых в фигурные рамочки. Одним из них была вытатуированная на нежной девичьей коже роковая демонесса, как две капли воды похожая на Секретаршу Лукавого. Демонессу окружали чёрные стебли шиповника, переплетающиеся причудливыми узорами.

- Готично! – одобрительно кивнул Лукавый, аккуратно пристраивая портрет на рабочем месте возле компа.

 

 

AleX KAiNiT